Привет, Америка!

– Ну же, Хайнц, прибавь пару, – подгонял его Уэйн. – Пусть знают, что мы тут. Видишь гостиницы, Анна? «Дворец Цезаря», «Дезерт Инн». Все они выстроились вдоль бульвара Лас-Вегас: «Дюны», «Фламинго», «Сахара». Вот что за космические корабли зависли в небе, Хайнц…

– Только кто в них обитает, Уэйн? Город кажется безлюдным. – Анна поправила волосы, глядя на свое отражение в стекле. – И почему об этих жителях раньше никто не слышал?

– Потому что мы первыми пересекли Скалистые горы. – К Уэйну снова вернулась уверенность. – Только подумай, Макнэр, еще никто не забирался так далеко!

– Знаю, Уэйн, ты твердишь об этом целыми днями.

Макнэр по-доброму рассмеялся, без стеснения восхищаясь Уэйном, новым первопроходцем, преодолевшим путь через весь континент. Они добрались до северных окраин города, где парковки, мотели, бары и автомагистрали были освещены, но людей вокруг никто не видел. Уэйн ждал, что сейчас кто-нибудь выглянет с заправки и заметит их. В любой момент может собраться ликующая толпа, встречая путников радостными криками.

Однако несмотря на сияющие огни, в Лас-Вегасе было на удивление тихо. Уличные фонари освещали пустынные стоянки – ни машин, ни водителей, ни любителей азарта у игровых автоматов в магазинах. Фасады казино на Фримонт-стрит светились так ярко, что казались галлюцинацией, но тротуары у отелей «Золотой самородок», «Минт» и «Подкова» были пусты. Целые кварталы заросли джунглями, так что вывески «Дюн» и «Дезерт Инн» просвечивали через сплетение лиан и гигантских папоротников. Южную часть города, к востоку от Лас-Вегас-стрит, подтопило из-за горных рек, стекающихся в большое озеро, на поверхности которого отражался еще один, не менее яркий Лас-Вегас.

Путники остановились у «Золотого самородка». Уэйн внимательно осмотрел пустынную улицу, похожую на раскаленную топку «крайслера». С беспокойством он ждал, что сейчас что-то произойдет. Подъехал Джи-эм на «бьюике», крепко обнимая встревоженную Ксерокс, которая прижимала к себе ребенка. К ним присоединился Пепсодент, чьи глаза блестели в сумраке, как два прожектора. Развязались веревки, придерживающие крыло планера, и Уэйн вдруг подумал, что все они – лишь жалкая цирковая труппа со скромным авиашоу, которая приехала на курорт в межсезонье. Лас-Вегас превосходил его самые смелые ожидания. Возможно, распорядители казино и гангстеры, покинувшие город век назад, просто забыли выключить свет, и с тех пор это неоновое ущелье заряжается от гигантской невидимой батареи, подпитываемой счастливыми криками азартных игроков…

– Уэйн… – Анна нервно качнула головой. – Какое-то безумие. Может, все уснули?

Уэйн мысленно считал молчаливые балконы отелей. Показалось, или там что-то движется?

– Никто тут не спит, Анна. Это был город без часов. – Уэйн стукнул кулаком по стеклу. – Послушай!

Где-то поблизости играла музыка, затем раздались аплодисменты. Ночной воздух прорезал голос вокалиста, негромкий, но впечатляющий и откуда-то знакомый баритон.

Через пять минут все вылезли из машин и с опаской направились ко входу в отель «Сахара». В ярко освещенном безлюдном фойе еще отчетливее слышались звуки концерта, энергичные хлопки зрителей, уверенный и задорный голос конферансье, болтающего между номерами. Уэйн поманил рукой напуганных кочевников, которые никак не хотели отходить от паровых машин, и зашел в гостиницу вместе с Анной и Макнэром. Тишина окружала колеса рулетки и карточные столы. На нетронутом зеленом сукне лежали аккуратные стопки фишек, переливающихся в свете ламп.

Перед тем как войти в зрительный зал, Анна взяла Уэйна за руку и вдруг посмотрела на него с тревогой, будто желая пробудить от полного опасностей сна.

– Уэйн, это же… Ну, ты его помнишь!

Они замерли в тени у плотных штор, глядя на освещенную сцену. За столиками сидели богато одетые люди, в основном средних лет. Певец в лоснящемся черном смокинге покачивался в свете прожектора. На самой пронзительной строчке он прижал микрофон к губам и откинул голову назад.

– Но куда важнее то, что я делал все…

Зал взорвался аплодисментами, радостные крики публики заглушили последние слова песни. Даже официанты не удержались и захлопали, как и скрипачи, опустившие свои инструменты. Вокалист поклонился, а один из зрителей, крупный румяный мужчина в клетчатом костюме и с сигарой в руке, даже встал из-за стола и снял шляпу. Женщины с сиреневатыми волосами промакивали глаза платочками.

– Бог ты мой! – Макнэр с изумлением узнал певца и протиснулся вперед. – Синатра!

Уэйн уже понял, кто этот полный лысеющий человек. Синатра в позднем периоде творчества, Синатра времени бесконечных прощальных и благодарственных концертов, когда Америка цеплялась за последних великих кумиров, олицетворяющих ее уверенность в себе, и поэтому заставляла снова и снова выходить на сцену. Аплодисменты не затихали, но официанты вернулись к работе, продолжив разносить напитки. Оркестр снова заиграл.

– Уэйн… – взглядом Анна пыталась найти выход. – Куда мы попали?

– Подожди! – Уэйн показал на скользящий луч прожектора. – Смотри.