Привет, Джули!

Затем в класс вошла миссис Макклур — начальница всего этого безобразия.

— Боже мой, — воскликнула она, — какие вы все красивые!

Ни слова о наших корзинах. Она и не заглянула в них. Даже если бы они были пустыми, ей было бы наплевать.

Ну разве это не мясной рынок?

— Не нервничайте, мальчики, — пропела миссис Макклур. — Вас ждет чудесный день! — Она вытащила список и начала перекличку. Нас и наши корзинки пронумеровали, мы заполнили какие-то дурацкие учетные карточки, и когда все, наконец, было готово и она убедилась, что мы поняли свою задачу, два первых урока уже закончились. — Отлично, джентльмены, — подытожила миссис Макклур. — Оставляйте свои корзины здесь и идите... Какой сейчас будет урок... Третий? — Она взглянула на часы. — Точно. На третий урок.

— А как же пропуски? — спросил какой-то сознательный мальчик с корзинкой.

— У ваших учителей есть списки. Но если возникнут проблемы, отправляйте их ко мне, я все улажу. Перед аукционом встречаемся здесь же. Всем понятно? Не опаздывайте!

Мы пробормотали:

— Да, да.

И все отправились по своим классам. Но вот что я вам скажу — никто из нас в тот день не слушал учителей. Разве можно сосредоточиться, когда тебя душит галстук, жмут ботинки, а весь класс думает только о том, что настало время охоты за мальчиками с корзинками? Того, кто придумал этот идиотский аукцион, нужно самого запихнуть в корзину и сбросить в реку.

Я был мальчиком с корзинкой номер девять. Это означало, что я должен был стоять на сцене в актовом зале и ждать, пока раскупят почти половину участников. Минимальная ставка — десять долларов. А если никто платить не захочет, для подстраховки есть учителя.

Да, зрелище это было не из приятных!

Некоторые мамы тоже пришли и стояли теперь у стены с биноклями, хихикали и махали руками — то есть вели себя так же глупо, как глупо выглядели их сыновья. Я должен был это предвидеть. Мама на час отпросилась с работы и тоже была там.

Мальчиком номер пять был Тим Пелло, и его пыталась купить его мать. Без шуток. Она просто подскочила и завопила:

— Двадцать! Я дам двадцать!

Вообще-то это могло стать ярлыком на всю жизнь.

К счастью для Тима, Келли Тротт предложила двадцать два пятьдесят и спасла его от вечного позора — хуже, чем быть мальчиком с корзинкой, может быть только клеймо маменькиного сынка.

Следующим был Калеб Хьюз. За него заплатили одиннадцать пятьдесят. Потом пришла очередь Чеда Ормонда, и я готов поклясться, что он чуть не описался, когда миссис Макклур попросила его выйти вперед. Она прочла его карточку, потрепала по щеке и начала торги. Все закончилось на пятнадцати долларах.

К этому моменту меня от продажи отделял только Джон Трулок. Меня не особенно интересовало, что у него в корзине или чем он увлекается на досуге.

Я был слишком занят поисками в толпе Громилы Дженни.

Миссис Макклур прокричала в микрофон:

— Я слышала десять?

И до меня только через минуту дошло, что никто на этот вопрос не откликнулся. Вообще не раздалось ни звука.

— Ну давайте же! Обед превосходный! Клубничный пирог — пальчики оближешь...

И миссис Макклур перечислила все, что лежало в корзине Джона.

Кстати, о позоре! Это хуже, чем быть маменькиным сынком. Это даже хуже, чем обед с Громилой Дженни! Зачем его выбрали в мальчики с корзинкой, если никто не хочет обедать с ним?

Затем откуда-то справа раздалось:

— Десять!

— Десять? Я слышала десять? — воскликнула миссис Макклур, расплываясь в улыбке.

— Двенадцать! — произнес другой голос с той же стороны.

Первый голос ответил:

— Пятнадцать!

И в этот момент я понял, чей это голос.

Джули Бейкер.

Я вгляделся в толпу и увидел ее, машущую рукой, увидел выражение ее лица.

— Шестнадцать! — предложил второй голос.

Возникла пауза, но вскоре снова раздался голос Джули:

— Восемнадцать!

— Восемнадцать! — воскликнула миссис Макклур, и мне показалось, что она сейчас хлопнется в обморок от облегчения. Она немного помолчала, потом произнесла: — Восемнадцать раз... восемнадцать два... Восемнадцать три... Продан! За восемнадцать долларов.

Джули? Вот уж не ожидал, что она станет платить за обед! Неважно с кем.

Джон вернулся в нашу шеренгу. Я знал, что должен сделать шаг вперед, но не мог двинуться. Меня будто в живот ударили. Джули нравится Джон? Поэтому она в последнее время была так... так равнодушна? Я стал ей безразличен? Всю мою жизнь она была рядом, хотя знала, что я всеми силами старался избегать ее, а теперь меня словно не существовало.

— Выходи, Брайс. Не стесняйся.

Майк Абенидо слегка подтолкнул меня и сказал:

— Твоя очередь идти на пытку. Выходи!

Мне показалось, что я иду по тонкой, висящей над бездной доске. Я просто стоял там, обливаясь потом, пока хозяйка аукциона перечисляла содержимое моей корзины и мои увлечения. Она еще не успела закончить, как Шелли прокричала:

— Десять!

— Что? — спросила миссис Макклур.

— Я даю десять!

— А-а, — она рассмеялась, убирая карточку. — Кажется, я слышала десять!

— Двадцать! — воскликнула из самой середины толпы Миранда Хьюмс.

— Двадцать пять! — снова Шелли.