Привет эпохе (СИ)

Почтовая служащая равнодушно просмотрев бланк перевода сказала: «Платите три копейки». Пошарил в карманах, мелочи не обнаружил: «А вы знаете, сказал служащей, у меня при себе всего пять рублей. Что делать-то?»

– Да ничего, – ответила она все так же равнодушно. – Вычту из вашей пятерки три копейки за отправку, всего и делов.

Какая богатая мысль, – восхитился я про себя и попросил новый бланк перевода. Заполнив его заново, в графе «для письменных сообщений» сделал приписку: «Поскольку решение суда Ленинского района города Ташкента не определяет, за чей счет должен быть осуществлен почтовый перевод, вычитаю из присужденной мне суммы штрафа 3 (три копейки). Вот так я заплатил за «национальную идею».

Х Х

Х

ГЛАВА 6

Телефон в квартире больше не звонит. Он мочит вот уже три месяца, с того самого дня, когда я подал заявление об увольнении из «Правды Востока». В первом заявлении я честно изложил причину ухода – в связи с выездом на постонное место жительства в государство Израиль, потом, уступив просьбе кадровиков, заявление переписал, обозначив причину увольнения пресловутым «собственным желанием». Когда я сообщил о своем решении Сафарову, он спросил: «Ты уже подал документы?»

– Через пару дней подаю, поэтому хочу, чтобы приказ об увольнении был изан раньше.

– Я тебя не гоню, – буркнул шеф. – Понятно, что членом редколлегии ты при сложившихся обстоятельствах оставаться не можешь, но простым корреспондентом – пожалуйста.

– Я слишком хорошо к вам отношусь, Рубен Акопович, чтобы еще и вас под удар подставлять. Предвижу, что шум будет большой, так что лучше мне самому уйти, чем дожидаться, пока меня с треском выпрут. Да и вам так спокойнее будет.

– О себе я как-нибудь сам позабочусь, – вспылил главный и, подписывая заявление, добавил. – Я остаюсь при своем мнении и отношения к тебе не изменю. Удачи.

Потом была традиционная отвальная, где выпивая ставшую в то время дефицитом водку и, поглощая не менее дефицитные закуски, мои, теперь уже бывшие соратники, доступно объяснили, кто я, на самом деле, есть таков. Узнал о себе много нового, о чем раньше и не подозревал. «На посошок» наименее пьяный и, видно, от того особенно озлобленный коллега вслух выразил общее мнение: «Ты еще на коленях обратно приползешь, но будет поздно».

Лишенный красной книжечки с золотым тиснением; «Правда Востока». Орган Центрального Комитета Коммунистической партии Узбекистана», я враз превратился в рядового советского гражданина. Да что я говорю, в рядового, в изгоя, бессовестно бросающего родину превратился, вот в кого. Родина ренегата била наотмашь, предпочитая основные удары наносить по карману. Подававших документы на выезд, первым делом лишали советского гражданства. Но юридически-иезуитски от гражданства нужно было отказаться самому и оплатить при этом в сберкассу пошлину – по 700 рублей (напомню, что средний служащий в те годы получал 120-130 рублей в месяц) с каждого члена семьи. Лишение вузовского диплома стоило чуть дешевле – 500 рублей. Самой «смехотворной» была цена военного билета, вернее его возвращения в военкомат – всего-навсего стольник.

О многочасовых очередях в этих инстанциях и говорить нечего.

Но все это, как выяснилось позже, были еще цветочки. Ягодки же оказались такими горькими, что едва-едва удалось их переварить. Дипломатических отношений между СССР и Израилем в те годы не существовало, отправкой репатриантов занималась «консульская группа израильских дипломатов при посольстве Голландии в Москве» – таково было ее официальное название. Собрав необходимые документы, приехал в Москву, Вместе с другом детства и коллегой Володей Зимоном, он к тому времени уже несколько лет как перебрался в Москву и работал в столичных изданиях, отправились на Ордынку. Очередь у голландского посольства заканчивалась где-то за углом. Прошел записываться. Сидящий на раскладном туристическом стульчике мужчина записал мою фамилию в общую тетрадь и огласил номер: тридцать тысяч какой-то.

– И когда же я попаду?

– Недельки через три, – равнодушно ответил мужчина.

– И где же мне три недели кантоваться? Я же издалека приехал…

– Твои проблемы.

Ног тут Володя все взял в свои цепкие руки.

– Я тут уже все разведал. Вон видишь, ребятишки стоят. Продают всякую израильскую мукулатуру – самоучители иврита, карты Израиля и прочую дребедень. Раз торгуют книжками, значит, продается и все остальное, – заключил Зимон и решительно направился к книжникам.

Витийствовать он не стал, а спросил напрямик: «Здорово, мужики. Кто тут очередью торгует?» «А вон тот, рыженький», спокойно показали ему. Рыженький отпираться и не думал, прейскурант огласил тут же: если хотите попасть в посольство сегодня – 200 рэ. Деньги вперед.

– А не обманешь? – наивно усомнился я.

Рыженький не стал бить себя в грудь и произносить страшные клятвы, но пояснил деловито: «Это же мой хлеб, кто ж себя хлеба лишает. Обману хоть одного, завтра здесь уже появляться нельзя будет».