Привет, это я (СИ)

— Ладно, — прошептал он, проследив взглядом за клубком горячего воздуха, что вылетел вслед за словами.

— Ладно? — Гермиона повернула к нему нахмуренное лицо.

И чёрные глаза снова стали карими.

***

В библиотеке было очень спокойно. Даже слишком. Мадам Пинс дремала за столом, а в читальном зале, остался один единственный посетитель. Гермиона даже ничего не читала, просто разбирала свои записи, делая пометки и закладки. В этот час старшекурсники должны были возвращаться из Хогсмида, и она не хотела никого видеть. Не хотела слушать про походы в магазин, про платья, сливочное пиво и все остальное. Она вообще не хотела возвращаться в гостиную Гриффиндора. Зачем? Чтобы видеть все эти сочувственные лица и бесконечное: «Все будет хорошо, не переживай»?

Какая мерзость.

Гермиона не переживала. Просто хотела побыть одной. Так ей ничего не напоминало о том, что случилось прошлой ночью. Конечно, сначала она расстроилась, даже слишком сильно. Но кто она такая, чтобы обращать внимание на подобные низкопробные шуточки? Не её уровень.

Чуть позже окончательно отошла, особенно после того, как дурацкие рисунки исчезли из замка. И особенно после разговора с Малфоем. Девушка думала, что он её просто прибьет на месте за такую дерзость, а он только устало опустился рядом с ней и сказал «ладно».

Что он имел в виду, так и осталось загадкой. К ней ли он обращался, она не знала. Просто он выглядел каким-то потерянным и обессиленным после всего, что она осмелилась сказать. Будто ему смертельно надоели все их бесконечные перепалки, и он просто присел немного отдохнуть. Больше он не сказал ни слова. Сорвался с места и просто исчез, будто она не орала на него только что во всё горло.

Будто он не проглотил все это с присущим достоинством.

Снова стало как-то не по себе. Бесящий Малфой, наглый Малфой, невоспитанный Малфой, хорёк, идиот, высокомерный сноб. Да.

Смущённый, застывший посреди кружащегося снега, понимающий, осознающий. Нет.

Каша в голове грозилась совсем загустеть и Гермиона медленно начала собирать свои вещи. Она надеялась, что все уже вернулись и разошлись по своим спальням, и ей не придётся ни с кем разговаривать, объясняя свое отсутствие в Хогсмиде.

Мадам Пинс не проснулась, когда студентка оставила на столе формуляр и тихонько юркнула из библиотеки. Сегодня она надела мягкие ботинки на шнуровке, потому передвигалась почти бесшумно, медленно ступая по шершавому камню.

Грейнджер лишь хотела немного потянуть время, чтобы наверняка ни с кем не встретиться, а потому, решила добраться до башни длинным путём. По дороге ей попались несколько третьекурсников, которых она быстро отправила в спальни, грозясь снять баллы с факультета. В замке становилось все прохладнее, особенно вечером, и девушка сжимала плечи, ёжась от сквозняков. Гриффиндорка как раз поворачивала на свой этаж, заканчивая ночной променад, как вдруг услышала тихие переговоры.

Сначала Гермиона подумала, что ей показалось, и она приняла шепотки с портретов за чью-то беседу, но остановившись и прислушавшись, поняла, что действительно слышит чей-то разговор. Она развернулась и заглянула в коридор, который только что прошла мимо, собираясь отправить в спальню очередных загулявших студентов. Шепотки резко прекратились, исчезая в приглушенном свете от одинокого факела. Теперь было не ясно, откуда они доносились. Сегодня обход делал Дин Томас, и она не обязана была преследовать нарушителей, но гипертрофированное чувство ответственности и долга взыграли в ней, и девушка сделала шаг в темноту, готовая произнести «Люмос».

Но когда в пламенном свете вдруг мелькнула рыжая шевелюра, она застыла, как вкопанная, до боли прикусив язык.

Рон?

Гермиона прижалась к стене, отчего-то испугавшись собственного однокурсника и по совместительству бывшего парня. Странное чувство тревоги защипало за щеки, и девушка даже замедлила дыхание, боясь быть застигнутой. Ничего странного, так почему её так потряхивает? В конце концов, они с Гарри могут возвращаться из Хогсмида и этой дорогой.

Ох, лучше выйти и поздороваться, прежде, чем они дойдут до неё и поймут, что она здесь пряталась.

В тот же момент слегка успокоившаяся гриффиндорка услышала звонкий и влажный звук, заставивший сжаться грудную клетку. Голые каменные стены хорошо работали в роли отражателей, и ей не нужно было услышать его снова, чтобы понять, что происходит. Она чуть оттолкнулась от стены и осторожно заглянула в коридор.