Привет, это я! Суперлето (Лето когда ВСЕ пошло кувырком)

Вдруг я слышу взволнованные голоса девчонок и что-то вроде громкого всхлипа сверху на лестнице. Я едва успеваю обернуться и заметить Иселин – она тут же убегает. Но Анника и остальные девчонки из класса все еще стоят наверху. И тут звенит звонок. Анника застыла и таращится на нас с Альфи. Она в ярости и в шоке. Потом разворачивается и зовет Иселин, бежит за ней, а потом убегают и остальные.

Когда все прошло…

Я смотрю на Альфи, а он – на меня. Я даже не заметила, как отовсюду – со двора и изо всех уголков школы – появились ученики, лестница мгновенно наполнилась народом. Нас толкают со всех сторон школьники, пробирающиеся к своим классам. Альфи отпускает меня и тоже идет вверх по лестнице. Я иду следом. (Я не липну к Альфи, но мы одноклассники и уже прозвенел звонок. Куда мне еще идти, а?)

Вдруг рядом со мной оказывается Сондре. Он поглядывает на меня, и глаза его поблескивают вопросительно.

– Вы что, парочка, что ли? – спрашивает он и толкает меня в бок.

– НЕТ, я же сказала!!! – отвечаю я очень громко, не на шутку раздражаясь, Сондре даже вздрагивает.

– Ты ничего не говорила! – удивляется он. – Я вообще первый раз спрашиваю!

P.S. Я (и Альфи) много общались в последнее время с Сондре и некоторыми другими одноклассниками и в школе, и после уроков. На Поле, например. И я знаю, это сейчас ГЛУПО прозвучит: мы с Сондре во многом похожи! Хотя я девочка, а он мальчик! Ну, у нас все как-то очень одинаково, что ли. (Мне трудно объяснить.) Когда он смотрит на Иселин, например, а смотрит он на нее ВСЕ ВРЕМЯ, я ТОЧНО знаю, что он чувствует. Только я не к Иселин это чувствую. А к Альфи. Мне кажется. (Если все, что я тут написала, имеет какой-то смысл…)

Я улыбаюсь Сондре, потому что он действительно никогда не спрашивал, вместе мы с Альфи или нет, он впервые спросил сейчас. И совсем не потому, что хотел обидеть, я знаю. И я говорю уже гораздо мягче:

– Прости, Сондре. Нет, мы не вместе.

– Ладно, – говорит Сондре.

– Ладно, – повторяю я.

– Не хочешь – не говори, – добавляет Сондре.

Я не успеваю ответить, и мы уже в классе, Каллестад ждет, а все остальные уже сидят за партами. А в среднем ряду сидит Иселин. Мы с Сондре оба смотрим на нее, проходя мимо. (Сдержаться невозможно.) Потому что Иселин уткнулась в парту, щеки у нее раскраснелись, а рядом сидит Анника, хотя тут совсем не ее место. Анника обнимает Иселин и вместе с остальными девчонками смотрит на меня. Они следуют за мной взглядом, пока я иду на свое место. (Которое рядом с Альфи.) Я сажусь и чувствую, что в классе становится тише тишины, если можно так сказать. Конечно, мальчишки болтают, как обычно, но при этом наступает такая очевидная тишина, когда ни одна девчонка не произносит ни слова!

Уже со своей парты я смотрю на Аннику, а она посылает мне в ответ убийственный взгляд. Я правда не понимаю, в чем их проблема. У них настоящие проблемы. Серьезно. Я же им вообще ничего не сделала, а они вдруг все вместе так на меня ополчились!!! Особенно Анника.

Урок (или, точнее сказать, половина урока)

– Все сели? – спрашивает Каллестад. – Отлично. В первой половине урока мы займемся решением задач, а потом…

– Не-е-е-ет, – раздается несколько голосов хором.

– А мы не будем репетировать пьесу весь оставшийся день? – спрашивает Нора.

– А потом мы будем репетировать пьесу весь оставшийся день, – заканчивает Каллестад.

Все ликуют.

– Но ПОСЛЕ того, как мы пол-урока порешаем задачи, – повторяет Каллестад. – Не надо забывать, что вы ходите в школу, чтобы учиться. Пьеса, конечно, важна, но математика, возможно, еще важнее.

– Математика не нужна, если собираешься стать футболистом, – говорит Сондре, пиная мяч под партой.

– Неправда, и ты скоро поймешь, что нужна, – отвечает Каллестад. – И убери мяч, Сондре. Откройте учебники! Приступим!

Я наклоняюсь над рюкзаком, чтобы достать учебник по матему. Альфи делает то же самое ровно тогда же, и мы стукаемся головами!

– Ой, прости! – говорим мы хором.