Привет, Я Дырка! (СИ)

Новая структура и Пустотемень продолжают увеличиваться в объёме. Теперь о таком явлении как "истончении материи Плотти". В теории, если бы внутри материи Плотти разлился сок всего от трёх ягодок ежевики, уже к середине этого века он бы распространился по всем тонким каналам материи Плотти и создал внутреннее давление достаточное для её разрушения. При условии, что сок не испаряется сквозь поверхность, но и тогда спрессованная материя Плотти может повести себя непредсказуемо. Известно и явление под названием "смех материи Плотти". Если бы я умел шутить, сказал бы, что она смеётся, радуясь тому, какой худенькой и изящной снова стала. Но я не умею шутить.

Говорят, если постоянно что-то совать даже в самую маленькую дырочку, со временем она превратится в Чёрную дыру.

Последним Дырка поглотила Паклю.

- Я слишком маленький, Дырка! - кричал он, проваливаясь за край, в пустоту и темноту. - Мне тебя не заткнуууууть!...

Но Дырка не слышала. Она стала слишком большой.

- Как легко! - подумала она в последнее мгновение, прежде чем между всеми словами выросли пропасти, бесконечности между буквами, и не стало ничего:

- А что это был за шум?..

(Следующая серия финальная.)

Эпизод 10: Другая дырка.

Колышется посреди пустоты и темноты рыжее мотьё. Это в невесомости плавает тело Пакли. Половинка хаоса, половинка порядка, степенно распадается он на отдельные волокна, распушивается на волоски и волосинки. Плывёт Пакля в никуда в нигде, локоном в кулоне. Вокруг никого и ничего.

Дел в Пустотемени не было. Виси да любуйся. Как где-то высоко далеко глубоко - так высоко далеко глубоко, что почти уже чудится - перекинуты мостками белоснежно-ежевичные сосуды мамы Плотти, столь изящные, что никто и ничто не в силах удержаться на их тонкости. По-прежнему порой видно, как объекты срываются и ссыпаются с тех далей искристыми завихрениями, но не стремительным звездопадом, а так медленно, хоть умирай от скуки несколько раз, и находят неведомо где в Пустотемени каждый своё невесомое полное одиночество. Порой можно наблюдать, как на бывшей поверхности, плёночке, какая-нибудь дырка, изнутри Пустотемени светлая, замешкашись, присоединяется к хору и тысячелетиями разрастается из маленькой в гигантскую, щекоча, сминая смеющуюся маму Плотти и тесня сестёр-соседок. Всё это медленно, огромно и очень высоко. Слышится отдалённое, непонятно в какой стороне, сердцебиение, по удару раз в полвека. Сердечко Дырки? Оно у неё когда-нибудь было?

Всё это не для Пакли. Пакле скучно. Пакля хочет действовать.

Через несколько тысячелетий висения он услышал звук колокольчика. Мимо него проплыли чёрные сгусточки - насыщенно чёрные на чёрно-сером фоне Пустотемени - они и позвякивали. Это было первое, что Пакля увидел рядом с собой с тех пор, как упал в Дырку. Изнывающий от скуки, хотел поймать и вскрыть один сгусточек, чтобы понять его устройство и убедиться, есть ли внутри колокольчик. Но чёрные сгусточки легко от него ускользнули.

Ещё через век Пакля от нечего делать стал кликать "ау":

- Ау! Ау! Кто-нибууудь! Дыркааа, аууу! Ау!

Ещё через век рядом раздался шорох. И из темноты выдвинулся флуоресцентный червяк.

- Ты кто? - спросил Пакля.

- Я Ау. Пришёл на ау.

Жирный, довольный червь, чем ты питался всё это время?

- Ты друг Дырки? - спросил Пакля.

- Мы через многое прошли вместе.

- А ты знаешь, где её найти?

- Пойдём покажу.

Пакля последовал за Ау. За попоголовым лучом света, вздымающимся и опадающим. Выбирать в такой ситуации не приходилось.

Ещё через век Пакля понял, куда его ведёт Ау. В пустой темноте и тёмной пустоте была белая дырочка. Но не из хора мамы Плотти, а сама по себе, спиной к Пустотемени, дверная норка.

- Пролезь через неё и её позови с другой стороны, - указал червяк Ау.

Пакля пролез через белый кружок, оказавшийся с другой стороны чёрным, чёрный кружок в белом месте, и стал Шпаклей.

- Ты моя Дырка? - спросил Шпакля у кружка.

- Даааааа, - пропела дырка.

- А где другая дырка? - уточнил Шпакля.

- Я Другая дырка.

И стали они жить вместе в белом месте.