Привет, Яга! — 2

Тут было шумно. Гансы ломились сегодня не по-детски. Стуки раздавались со всех сторон. Иногда слышался скрипучий рев. Какой-то новый гад разбирал мой блиндаж с невиданной силой. Я приготовился к обороне. Достал длинную палку, толстую на конце и сучковатую. Еще несколько, поменьше, легли рядом на всякий случай. Может, придется наконец-то в деле проверить мое оружие?

Сдаваться мне было нельзя. Принять Обратную Сторону и идти искать тут мою Настёну я пока не мог. Где-то там, на изнанке мира, меня ждала новая хозяйка, моя Яга. Она же такая маленькая еще, она без меня пропадет! Я закрывался привычными воспоминаниями о давнем, запрещал себе думать о главном, – о ней, – чтобы не сойти с ума от беспокойства. Но в тот момент, когда щит двери с треском вылетел, я понял, что могу позволить себе и это, перед самым концом можно все!…

Моя новая хозяйка опять стучалась в дверь избушки, – молодая и глупая, как воробушек, залетевший случайно на кормушку. Я тогда впервые почувствовал себя настоящим котом. Я мог бы ответить ей, что ничего не понимаю, что просто охраняю коттедж, а она пусть идет себе… но на лбу у нее уже светилась красным светом невидимая для людей метка, мой мир уже ждал ее, затаившись в углах избушки и за каждым деревом в лесу, поэтому у меня, в общем-то, уже и выбора не было, чему я тогда обрадовался малодушно, – до сих пор помню, как екнуло сердце, которого, я думал, уже и нет давно.

Она еще что-то лепетала, а я уже впускал ее в дом. Простые движения: открыть дверь пошире и отступить назад, после чего человек автоматически делает шаг вперед, через порог. Затем я зашел этой дурочке за спину, закрыл аккуратно защелку и произнес слова приветствия. Дело было сделано. Птичка попалась в клетку, и я мог разглядеть ее как следует. Правда, уже через секунду этот воробей, не заметив со страху, наколдовал палку…

Тело подобралось, мозг охватили тишина и спокойствие. Я был готов порвать первого же Ганса, который сунется сюда, – за нее, за них обеих. Безумно тянуло выскочить наружу и разметать всех, наконец, бить по тупым мертвым мордам, пока будут силы… вот только силы были не равны. Поэтому я сгруппировался в своем углу. Внутри блиндажа у меня было хоть какое-то преимущество.

Черные лучи жадно лезли в открывшийся проем, но через мгновенье их закрыла широкая грузная фигура. Андреич стоял на пороге моего жилища.

– Пусти, что ли? Поговорить надо! – проговорил он, наклоняясь в низком проеме.

Граница все-таки действовала!

Я раздумывал недолго: в стене дыра, разметать черту из камней мертвый друг мог достаточно быстро, и тогда разрешение ему уже не потребуется, а вот если пустить на правах гостя, раз уж сам спрашивает… Судя по наклону извивающихся лучей, солнце уже низко. Времени у них не так много. Есть шансы дотянуть до заката, а там у меня будет еще ночь впереди! Я сел поудобнее, чтобы можно было начинать движение в любой момент, и положил булаву на колени.

– Входи, гостем будешь, – быстро произнес я старинную формулу, которая могла бы защитить дом от пришельца. Хотя, сколько раз она нарушалась за время человеческой истории… – Хлеба-соли нет, уж не обессудь (а жаль, еда всегда укрепляла право хозяина, делала опасного гостя членом семьи, не позволяла творить святотатство, поэтому ее и всовывали людям прямо у порога).

Мой гость покачался немного, тяжело переступил невидимую границу и зашел внутрь. Наклонился, как и положено, – благо потолок блиндажа другого не позволял. Все, теперь он мой гость и у меня появились хоть какие-то шансы.

– Садись, – указал я Андреичу место напротив себя.

Тот грузно шлепнулся на землю.

Глава 3. Страх неведомого

Хорь – в русском фольклоре чудесное существо, напоминающее большую рыбу, бегающую утром по росе

(Славянский бестиарий)

Странный он был зомби. Я, хоть и жил вдали от телевизоров, интернетов и тому подобной современной лабуды, пару фильмов о живых мертвецах все-таки посмотрел. Без удовольствия и больше из интереса, чтобы понять, как современные люди себе ЭТО представляют. Штампы успели-таки проникнуть в мозг, но оказались ложью.

Мой бывший друг не был похож на ходячий кошмар, хотя тело его давно лежало в земле. К счастью, никаких ран или отмирающей плоти, висящей кусками, не было заметно. Я искал взглядом глаза – они могли бы все сказать, но в полутьме провалы глазниц оставались черными дырами на лице.

Гость собрался с мыслями и заговорил:

– Слышь, малой, я не так быстро сейчас соображаю, но ты послушай.

– Я слушаю тебя, – ответил я.

– Тебе надо на Свет выйти, здешнему Солнцу поклониться.

– Это еще зачем?

– Положено. Ты теперь здесь обитаешь, а Оно – хозяин, сам знаешь, – пояснил Андреич, будто про шинель рассказывал, как ее правильно складывать.

– Знаю. Но я не его… подданный, – слово подобралось с трудом и неудачное, ну да ладно.

Гость поднял голову и уставился на меня.