Привет, Яга! — 2

На него русальная магия, похоже, не действовала, и он пытался вразумить товарищей, – хватал за руки, махал перед глазами, но все было тщетно. Два здоровых амбала, как послушные телята, уходили в лес, поддавшись чарам. Когда испуганный бандит попытался встать у них на пути, то получил двойной удар такой силы, что свалился на землю мешком.

Я не могла оторваться от страшного и прекрасного зрелища. В первый раз видела водных дев «в действии», и это действительно завораживало. Теперь стало понятно, почему их все боялись. Хорошо, что они у меня были под присмотром – цветочки собирали да травку поливали!

Двое мужиков тем временем скрылись в лесу. Если все пойдет по плану, мы их больше не увидим. Третий валялся без движения, но вскоре зашевелился. Я все больше опасалась еще одного бандита, который почему-то упорно сидел в шалаше. Так крепко дрыхнет, что не слышит перебранки? Мы не могли рисковать, поэтому я подняла вверх свою палку и снова замахала ею.

Теперь из кустов вылезла долговязая фигура в стоптанных башмаках и как ни в чем не бывало подсела к костру. Оставшийся бандит, едва очухавшись от удара, обалдело смотрел на гостя.

– Привет тебе, добрый человек, – послышался неторопливый, чуть растягивающий слова голос. – Я сам издалека иду. Много видел, много слышал. Могу рассказать, ежели время у тебя есть меня послушать…

Мужик, ничего не понимая, уселся рядом с Бадюлей, и тот начал ему что-то тихонько нашептывать.

***

Я сидел возле обломков избушки, пытаясь собрать разбежавшиеся мысли. Действие мертвой воды продолжалось, все-таки надышался я прилично. Теперь хотелось только наблюдать, как на Обратной Стороне разворачивается невероятная и сказочная Ночь – изнанка Белого Дня. Диск серебряной луны висел в небе, будто специально подвешенный фонарь. В его свете можно было читать, вышивать, танцевать или петь песни. Можно было даже… сажать что-нибудь в землю.

Пошарив в кармане, я достал небольшую шишку. Ту самую, которая больно стукнула меня по башке несколько дней назад, в такую же лунную ночь, когда я торчал под Древом. Тогда я взял ее машинально. Шишка выглядела помятой и обломанной, но сейчас она казалась мне величайшим сокровищем.

Я зашел в мой бывший блиндаж, который еще раньше был избушкой, встал примерно посередине и сделал то единственное, на что был сейчас способен – наклонился к земле и повторил действия двух моих хозяек: разрыть и опустить… Действие требовало продолжения. Со смехом я засыпал шишку землей, осознавая полную бессмысленность своих действий. Что еще?

Кажется, надо полить, посолить и сказать «крэкс, фэкс, пэкс». Соли нет, но есть вода. Мертвая, правда, но в мире, где даже мертвые умирают, пойдет. Стаскавшись за ведром, в котором все еще тряслось небо Обратной Стороны, я выплеснул его вместе с луной в то место, где только что похоронил свою последнюю надежду, и улегся рядом. Все, что мог, я уже сделал, поэтому оставалось только ждать. С рассветом все это, наконец, закончится – не важно уже как.

Я не чувствовал себя ни побежденным, ни победителем.

Мысли, получив свободу, унесли меня опять «в страну фантазий», как говорили когда-то, когда мир был помоложе. В этом видении молодая Яга, новая хозяйка, готовилась к свадьбе и вручала мне шишку в гнездышке из трав, как подарок. Однако, когда девушка отвернулась, я тут же вспомнил, где видел это белое платье и фату из старых штор – так была одета моя Настенька, когда готовилась к бракосочетанию с каким-то чужим мужиком.

Я тогда проторчал под ее окнами всю ночь. Не мог уйти, потому что и она не ложилась. Свет все горел, а я не мог понять, чем же она занята. Пишет письма, плачет над моей старой футболкой, дошивает свадебный наряд? Или задремала при свете, и ей снится будущая счастливая жизнь?

Молодежь на соседней скамейке поглядывала на меня искоса, потом один пацан подошел и предложил выпить. Глотнув разок обжигающей дряни, я купил тем самым право до утра слушать в темноте гитару и гнусавый молодой голос, смотреть на ее окно и ждать.

– Да не зырь ты туда, это теть Насть к свадьбе готовится, – пояснил мне тогда один из новых приятелей.

– Тетя? Она тебе родня? – переспросил я.

– Да не! – заржал пацан. – Соседка просто.

– А почему тетя? – все не врубался я.

– Ну так ей лет-то – уже сороковник поди, вот и тетя. Не девка же, – пьяно пояснил мой случайный собутыльник, недавно получивший паспорт.

– Ей тридцать один год, – ответил я и ушел от них.

Остаток ночи, проведенной на улице, и холодный рассвет я помнил плохо. Даже не мог бы сейчас сказать, какое тогда было время года. Но к подъезду, когда из него выходила молодая невеста, я все-таки пришел. Вокруг толпились нарядные люди, и я смог подобраться поближе.

Отметил, что жениха она выбрала достойного. Приехал на новой Волге, к которой были прицеплены два надувных шарика – невероятная роскошь. Я волновался, как будет выглядеть Настя рядом с ним. То, что фату она шьет из старого тюля, я понял, когда эта самая ткань исчезла из окон, повисела, выстиранная, на веревках во дворе, а потом в комнате застрочила машинка.