Привет, Яга!

— Ого, выражаешься, прямо как Этот, — новенький мотнул башкой в сторону высокой двери, из которой мы вышли. — Так как, говоришь, тебя зовут?

Я вдруг обнаружила, что ужасно привлекательный парень находится слишком близко. Пугающе близко. Огромные светло-серые глаза оказались совсем рядом, а моя сумка почему-то брякнулась на пол.

— Девушка, задержитесь пожалуйста! У вас много пропусков, надо обсудить, как их отработать, — это из аудитории высунулся Василий.

Парень криво усмехнулся. Я только успела заметить, что улыбка у новенького не такая приятная, как он резко развернулся и зашагал по коридору. А очкастый преподаватель средних лет затащил меня за руку в класс и зашипел, как рассерженный удав:

— Ты что творишь?

— А? — ошалело переспросила я.

— Ты что, говорю, творишь? Кто это такой? — Василий тряс меня, будто хотел привести в чувство.

— Однокурсник, новенький.

— И о чем вы разговаривали?

— Да отпусти! — Я, наконец, возмутилась, и Василий тут же разжал руки. — Ничего не делала. Он просто спросил, как меня зовут. Мне уже с людьми знакомиться нельзя?

Василий, похоже, не с той ноги встал со своего преподского стула.

— Еще секунда, и ты бы назвала свое имя!

— Ну и что?

— Сколько можно талдычить про имя и про осторожность!

Я просто расхохоталась.

— Ты совсем спятил? Это же однокурсник. Тут все мое имя знают, забыл? Оно в журнале даже записано.

— Ты так ничего и не поняла! А пока не разберешься, будь любезна свои подростковые шашни не разводить. И не болтать лишнего.

Резко развернувшись, я вылетела из аудитории, толкнула по пути пару человек, — тут уже толпился народ перед следующей парой, — и просто ушла. Услышав, как Василий идет следом, резко затормозила и сама зашипела не хуже закипающего чайника:

— Я могу знакомиться с кем хочу!

Вокруг нас сновали люди. Многие, вероятно, удивлялись, глядя как студентка орет на преподавателя, но мне было наплевать.

— Не можешь больше! — Василий держал меня за локоть. — Ты должна быть осторожной.

— Василий Иванович, — на нас с легким удивлением смотрела преподавательница истории Марья… какая-то там по отчеству, — не могли бы вы зайти в деканат?

— Да, конечно, — он продолжал глядеть на меня, — не уходите, пожалуйста. Мы еще не закончили!

— Конечно, Василий Иванович. — Я не смогла скрыть усмешку, но уходить не стала. Все-таки он мой… помощник. Нам же вместе домой идти, и надо будет ему объяснить…

— Ага, все-таки появилась! — перебила мои мысли еще одна бывшая подруга. — Машка сказала, ты в общаге жить не будешь. Я твои вещи тогда в сумку сложу, потом заберешь.

— Миланочка! Как я скучала!

Пришлось опять выдать версию про родственников и выслушать байку о преподе, который двадцать лет в коме пролежал, а теперь вдруг очнулся. Зато не торчала в коридоре одна. Впрочем, Василий вышел из деканата ровно через шесть с половиной минут.

— Ну вот, я все уладил, — заявил он, будто продолжал разговор. — Ваши заявления об академическом отпуске и переводе со следующего семестра на заочное обучение подписали.

Василий помахал в воздухе бумажками с печатями. Миланка смотрела на меня, я на него, а он на нас обеих. Я буркнула подруге «Пока!» и ушла из огромного здания, с которым когда-то связывала так много надежд.

Мой помощник торопился и уже не скрывал нашего знакомства. Возле кустов сирени он молча затолкал меня в заросли и тут же залез следом.

Недавно отгремела гроза. На дорожку потихоньку капало с деревьев. Свежие лужи отражали хмурое небо. Мне срочно требовались объяснения.

— Ну, и чего все это значит? — спросила я.

— Значит, что тебя не будут искать с собаками и сообщать родителям о пропаже, — пояснил Василий, вдыхая полной грудью резкий озоновый воздух.

— Да меня и так никто не хватился.

— Хватились бы рано или поздно.

Я старалась обходить лужи, однако туфли все равно быстро промокли. Ругаться с помощником уже давно не хотелось.

— А знаешь, мне девчонки рассказали про Маринку, которая пропала. Она с нами училась. Наверное та самая, которую Иван пошел искать, помнишь?

Василий крепко задумался.

— Перевертыш, значит… Ну ладно. Посмотрим.

Остальную дорогу он молчал. Я только сумела вытянуть объяснение, что заявления он, видите ли, сам за меня написал, так как у него с деканатом хорошие отношения. Пару раз помощник оглядывался и прислушивался. Совсем сдурел, по моему мнению.

Завалившись, наконец, в дом, я вытянулась в кресле и начала обдумывать будущую оранжерею. Василий молча стал выворачивать карманы. Оказалось, он где-то успел раздобыть целую гору шоколадок для Шипа.

Глава 7. Живая вода

Васенька — очень необычный юноша.

Очень рада, что сумела его найти.

Он быстро учится и скоро станет для меня настоящим помощником.

Жаль только, что он никогда не улыбается и не смеется.

(запись из дневника предыдущей Яги, июнь 1942 года)