Привет из прошлого

Так вот, калитка. Перед нападением на мрачную хозяйку лесной избушки Вэл и Арвин перелезли через забор. Наставник что-то там пробормотал, хлопнул в ладоши, и дурная волшба, защищавшая доски, испарилась без следа. Отступали с бессознательной пленницей так же, хотя, видит Луноликая, перевалить через забор замотанное в одеяло тело чернокнижницы оказалось очень непросто. Теперь же процессия неспешно подошла к калитке, и Вэл уже протянул руку… В разноцветных глазах Дженлейн (а именно так представилась женщина) появилось что-то уж слишком неприятное, и ученик паладина поспешил отдёрнуть ладонь.

– Уууууумный мальчик… – медленно произнесла пленница, растягивая и словно смакуя первое слово. Лицо её исказилось, и Вэл не сразу понял, что женщина всего лишь улыбается. Как правило, искренняя усмешка красит человека и делает его привлекательнее, но это, видимо, относится лишь к нормальным людям. Чернокнижница же теперь выглядела ещё неприятнее, чем раньше: правый уголок её губ поднялся куда выше, чем левый, и такая недоулыбка-полугримаса придавала бледному востроносому лицу совсем уж омерзительное выражение.

Сама Дженлейн, кстати, толкнула калитку безо всякого страха, потом аккуратно придержала её, как рачительная хозяйка, привечающая дорогих гостей. И, разумеется, ничего не произошло. Калитка без скрипа открылась, рука, лежащая на ней, не обуглилась и не покрылась язвами, не грянул гром и не восстал у забора мертвец-охранник.

Ни-че-го.

Входная дверь, словно узнав свою хозяйку, распахнулась сама.

– Прошу! – Дженлейн сделала широкий жест и первой шагнула за порог.

Домик был похож на селянскую хатку только снаружи. Внутри же он был… странным. Таким же странным, какой казалась и его зловещая хозяйка.

Нет, никаких костей по углам, черепов на подоконниках, туч мух, трупной вони и прочих непотребств, обязательных, по мнению Вэла, для такого жуткого места, как обиталище чернокнижника, в хате не наблюдалось. Но было в обстановке что-то совсем уж неправильное, нелогичное, непонятное. На господский дом это жилище никак не тянуло. Но и крестьянским назвать его не повернулся бы язык.

Через сени (полумрак, запах соломы, смутные очертания кадушек в углу и обуви под лавкой) все трое прошли, не задерживаясь. Большая же комната Вэла изрядно смутила. Господствовала в ней, как и в любом доме простолюдинов, печь – огромная, выбеленная до синеватого отлива. Труба над вьюшками была увешана пучками сухих трав и кореньев.

Стол оказался удивительно маленьким, едва ли троим сесть пообедать. Крестьяне бы только посмеялись над таким. Вместо лавок и табуретов – стулья с высокими спинками. Они, конечно, удобны, но непрактичны и занимают немало пространства, которое в доме ограничено. Впрочем, одинокой бабе много ли места надо? Пара шкафчиков с посудой и припасами, деревянный рукомойник и заботливо подставленная под него кадушка на низкой табуретке, полосатая «дорожка» на полу – всё было обычным и нормальным, как в любом небогатом доме.

У окна, под сильным химическим фонарём (дорогая, между прочим, штука!), стояло огромное, мягкое даже на вид кресло и оббитая тканью скамеечка для ног. Вот это уже было странновато – в деревнях такая мебель не в ходу, на чём-то подобном только горожане восседать привыкли, причём далеко не самые бедные.

Смущали и книги. На какой-то короткий миг Вэлу показалось, что стены буквально кренятся под тяжестью полок, на которых наставлены тома, и сейчас завялятся, погребя под горой брёвен и бумаги всех, находящихся в доме.

Ученик паладина сморгнул, и наваждение исчезло.

Книги, впрочем, остались. Некоторые были старинными, в потемневших от времени деревянных и кожаных обложках, некоторые – новодел на плохой бумаге. Одни изумляли тонкой работой – резьбой, отделкой камнями, кожей и тканями. Другие – были просты и аскетичны. Анатомические атласы, справочники медика и коровьего доктора, сборники житейских советов, описания целебных трав, даже какие-то оккультные книжонки… Относящегося к магии оказалось до обидного мало. Так, совсем уж по мелочи: общие собрания заклинаний, единых и одинаковых для всех, рекомендации по образу жизни для друидов, паладинов и големистов в нескольких томах, опять-таки ботанические, зоологические и анатомические справочники (дорогие, с цветными картинками и подробными описаниями лечебных заклинаний). В общем, всё, что можно купить легально в любой более-менее крупной книжной лавке столицы или центра одной из провинций. Ничего запретного, древнего, злобного и невиданного.

Тем не менее, в этом доме явно царил культ книг. Все они, даже самые дешёвые и плохонькие, пребывали в идеальном состоянии. Всеми ими явно пользовались, но пользовались очень бережно и осторожно. Некоторые несли на себе следы до чрезвычайности аккуратного ремонта. Ни единой пылинки, ни единой соринки не лежало на полках, развешанных, кстати, так, чтобы издания ни в коем случае не пострадали от чрезмерного печного жара или брызг воды.