Привет, красотка!

— Спасибо. А почему ты до сих пор не легла?

— Не хочется спать. Мне завтра на работу не раньше полудня.

— Руби спит? — спросила Симона.

— Наверное. Я не видела ее, когда пришла. Мы собирались на ужин, я зашла за ней в офис, но она сказала, что заболела и поедет домой.

— Хм-м… Может, что-то произошло?.. Дорис спит?

— Да.

— А у меня новости!

— У ведущей новостей есть новости? Выкладывай.

— Я говорила со Стивом, продюсером Шестого канала, насчет сюжета о полных моделях, который мы будем снимать в этом месяце, и рассказала о тебе. Я описала показы мод с твоим участием, упирая на то, что ты живешь в Вашингтоне и отлично подходишь для местных новостей. Похоже, ты будешь героиней репортажа.

— Симона, ты меня не разыгрываешь?

— Нет, что ты! Стив увлекся идеей сделать сюжет о полных моделях, на конкретном примере показать тонкости профессии, кратко обрисовать биографию одной из них…

— Боже мой! Да это просто находка для моей карьеры! Распечатаю кадры репортажа и разошлю нью-йоркским агентам!

— Подожди радоваться, еще ничего не решено. У него были виды на Мию Тайлер или Кейт Диллон, но я привела убедительный аргумент — в городских новостях надо рассказывать о местных моделях.

— Брось, Симона, ты же королева телеэкрана! Если ты не сможешь повлиять на продюсеров, значит, никто не сможет. Такое дело надо отметить. — Ванда поднялась с дивана и пошла на кухню. — Догадайся, как я люблю отмечать успех?

— Как?

— Едой, глупышка. Ты ужинала?

— Нет, но я не голодна, — сказала Симона, идя за Вандой.

— У меня здесь нарезки. — Ванда зашла на кухню и открыла холодильник. — Хочешь сандвич?

— Нет, спасибо, — отказалась Симона, выглядывая из-за плеча Ванды. — Разве что капельку, — добавила она, указав на контейнер с готовым салатом.

— Как ты ухитряешься сидеть на здоровой пище? Неужели тебе не хочется аппетитный саб с мясными тефтелями или «биг-мак»?

Симона засмеялась:

— О, еще как хочется! Я иногда позволяю себе подобную ерунду, но необходимо следить за фигурой. В нашем бизнесе молодые и красивые не упустят случая занять чужое место.

— И не говори! — согласилась Ванда. — Некая вертихвостка по имени Дениза просто наступает мне на пятки — ей, видишь ли, тоже приспичило демонстрировать одежду для полных. Двадцатипятилетняя дрянь уже отобрала у меня выход в ближайшем крупном шоу «Сакса». Не представляю, как ей это удалось.

— Наверное, сделала кому-то минет, — предположила Симона.

— Не знаю, не знаю. Менеджер — голубой, как небо.

— Значит, подговорила какого-нибудь гея сделать это за нее, — не сдавалась Симона.

— Ничего, подлянка ей с рук не сойдет.

— Следи за ней ястребом. Молодые и амбициозные очень опасны. Ни на секунду не ослабляй внимания. — Симона наставляла не только Ванду, но и себя. О молодых красотках, отправляющих старших коллег на вольные хлеба, Симона знала все, потому что сама была одной из них. Еще в Сан-Антонио она с помощью хитрой интриги заняла место Гейл Мур. Пятидесятидвухлетняя Гейл, ухоженная, стройная, хорошо накрашенная и причесанная, пятнадцать лет вела новости на Двадцать втором канале. Она своевременно сделала пластику век, лифтинг груди и убрала второй подбородок. Для своего возраста телеведущая выглядела изумительно, но шестой десяток — это шестой десяток, и Гейл Мур не могла соперничать с тридцатилетней Симоной, новоиспеченным репортером.

Когда Симона пришла на Двадцать второй канал, студия бурлила от слухов, что продюсеры ищут Гейл замену. Рейтинг телеведущей неуклонно снижался, и было решено найти новое — молодое — лицо. Симона все делала правильно: задабривала студийных менеджеров, безукоризненно вела репортажи, вкалывала сверхурочно — словом, из кожи вон лезла, чтобы повысить свой авторитет в глазах дирекции. Приближалась пятнадцатая годовщина работы Гейл на телеканале, и тут Симоне подвернулся отличный шанс привлечь всеобщее внимание. За несколько дней до торжественного вечера Гейл похвасталась перед ассистенткой нарядом, купленным для праздника. Симона, случайно проходившая мимо, не могла не признать, что вкус у леди есть: платье оказалось алого шифона, украшенное мелким бисером, с оборкой, закрывавшей колени, илямками-«спагетти», перекрещивающимися на спине, — сексуально, но без всякого налета вульгарности.