Привет, красотка!

На празднике Гейл выглядела сногсшибательно. Большинство женщин ее возраста никогда не надели бы открытое платье, но благодаря супердиетам и достижениям пластической хирургии она могла позволить себе смелый наряд. Однако Симона «случайно» купила такое же платье и пришла в нем на вечеринку. Ее платье было на два размера меньше, чем у Гейл, и подчеркивало изящную фигурку идеального шестого размера. Увидев чудесный наряд, словно созданный для тридцатилетней красавицы, Гейл обмерла. Рядом со смуглой Симоной она казалась потрепанной, бледной и, должно быть, почувствовала себя молодящейся старухой. Подобную неловкость ощутила бы Дайана Росс, придя на передачу «Жизнь примадонн» в том же наряде, что и Мэрайя Кэрри. Для своего возраста Дайана выглядит изумительно (за исключением прически а-ля клоун Красти), но рядом с Мэрайей смотрелась бы нелепо.

План был великолепен. Вряд ли можно было нагляднее донести до окружающих идею: насколько красивее Симона выглядит в платье Гейл, настолько лучше она будет смотреться и за столом диктора новостей. Спустя два месяца после праздника Гейл вынудили оставить должность, и новой телеведущей стала Симона. Конечно, не обошлось без угрызений совести, но Гейл уволили бы в любом случае и, не замени ее Симона, нашли бы другую. К тому же девушка не могла простить Гейл инцидента, случившегося, когда Симона только начала работать на канале. Накануне первого рабочего дня она, забросив в студию кое-какие вещи, решила заодно навести порядок. Все уже разошлись, и Симона, в джинсах, футболке и с «конским хвостом», с упоением отчищала стол, брызгая «Пледжем» и натирая до блеска сухой тряпкой. В это время мимо открытой двери проходила Гейл. Увидев Симону, она свысока бросила «олб» и проговорила медленно и раздельно, словно общаясь с особой, страдающей задержкой умственного развития, подкрепляя слова утрированным жестами:

— Вчера вечером вы не вынесли у меня мусор! Сегодня не забудьте! Мой кабинет — через три двери в ту сторону.

Ошеломленная, Симона не нашла слов. Когда на следующий день ее представили коллективу как нового корреспондента, девушка ожидала от Гейл смущенных извинений, но, увидев Симону с полным макияжем, в деловом костюме и с прической, та не подала виду, что приняла ее накануне за уборщицу. Симона так и не поняла, не узнала ее Гейл или притворилась. Конечно, случившееся было чистым недоразумением, но Симона невзлюбила Гейл Мур — к белой женщине, вытиравшей стол, она не обратилась бы как к уборщице. Справедливости ради стоит сказать, что Симона вытеснила Гейл из новостей вовсе не из мести: она считала это эпизодом неизбежного прогресса, ступенькой в карьере, и личная неприязнь мало что значила. Бизнес есть бизнес.

Зная, что ради цели многие ни перед чем не останавливаются, Симона посоветовала Ванде проявлять бдительность в отношении девиц вроде… Ну да, вроде себя.

— Люди жестоки, Ванда, — сказала Симона. — Судя по всему, эта Дениза пойдет по головам, чтобы добиться своего. Мой тебе совет — прихлопни ее как муху, прежде чем она уничтожит тебя.

Накрыв крышкой опустевший салатный контейнер, Симона выкинула его в мусор и пожелала Ванде спокойной ночи.

День выдался напряженный, и беседа с Вандой лишний раз напомнила Симоне, что однажды и ее место займет какая-нибудь энергичная молодая азиатка… Поднявшись к себе, Симона плотно прикрыла дверь и включила телевизор. Сбросив туфли, она взяла из встроенного шкафа ночную рубашку, переоделась и подошла к кровати. Выдвинув нижний ящик, Симона залюбовалась содержимым: «хворост» из «Криспи-крим», круассаны, мини-тортики… Подумав, она выбрала картонный цилиндр с чипсами «Принглс», коробку пирожных «Зебра Дебби» и банку жареных бобов «Буш». Побросав остальное в ящик, Симона уселась на кровать.

— О да» — удовлетворенно промурлыкала она, открыв упаковку чипсов. Разделив их на кучки по пять- шесть кружков, Симона отправляла в рот сразу по несколько штук. Хрустящие, соленые, с восхитительно шершавой поверхностью чипсы были очень вкусны. Покончив с «Принглс», она принялась за «Зебру Дебби», в мгновение ока проглотив шесть маленьких пирожных. Ощущая неприятное распирание и тошноту, Симона взяла с тумбочки консервный нож и открыла бобы. Поднеся открытую банку к носу, она вдохнула восхитительный запах соуса барбекю и меда. Выудив ложку из пакета пластиковых столовых приборов, Симона жадно набросилась на лакомство. Отяжелев и почти потеряв способность двигаться, она собрала пустые упаковки, банку и обертки в пакет, намереваясь утром вынести его в сумке и выбросить в уличную урну.

Наведя порядок, Симона вытянулась на постели, наслаждаясь приятной тяжестью в животе. Еда была такой вкусной… Некоторое время спустя она поднялась, прибавила звук телевизора и направилась в туалет. Подняв сиденье унитаза, телезвезда опустилась на колени и сунула два пальца в рот…

Право поплакать