Привет, любимая (СИ)

      Скинул куртку и, не снимая ботинок, прошел в комнату. Оттуда доносился неясный гул, звон посуды, смех. Я расстегнула пальто. На какое-то мгновение все вдруг поплыло перед глазами. Я боюсь? Ерунда. Я ничего не боюсь. Стянула шарф и сняла шапку. Вдруг совсем рядом знакомый голос бухающими басами произнес:

      - Нет. Я уж поеду. Мать ждет.

      Я обмерла, привалившись спиной к стене. В прихожую вышел Мишка.

      Мамочка моя! Четыре года ... Четыре года ... я не видела его. Целую вечность. Четыре года мечтала встретиться ... Взглянуть в глаза ... Сказать ... Вот сказать-то ничего и не получилось. Только всхлип какой-то в груди вместо слов.

      Он насмешливо смотрел на меня. Взгляд жесткий, чужой.

      - А-а ... Это ты ... - протянул. - Ну, привет, любимая.

      Чужой. Совсем чужой. Глаза - ледяные. Смешинок и в помине нет. И вовсе он не такой огромный, каким помнился. Или усох? На африканском солнышке?

      - Зачем пришла? - неприязненно спросил он. Прищурившись, оглядел меня с ног до головы. Задержался взглядом на моем левом виске.

      - На тебя посмотреть, - медленно ответила я, рассматривая его. Он спокойно ждал, пока я насмотрюсь. Прибарахлился. Выглядел пижоном в заграничных шмотках, но еще более чужим.

      - Ну, посмотрела? - Рыжий был настроен враждебно.

      - Посмотрела. Теперь поговорить хочу... - мне пришлось выдавливать из себя слова. Сами они никак не шли.

      - Хм... Ну, давай!

      Сказать ему? А что? Что четыре года меня без него просто не было? Что подушка моя не просыхает? Что в страшных снах он мне снится без передышки? Что мерещится мне за каждым углом? Как об этом скажешь? А он еще и слушать не захочет. Зря я сюда прибежала ...

      - Пойдем на лестницу, - сухо предложил Мишка. - Там тебя кроме меня никто слушать не будет. Здесь любопытных слишком много.

      Мы вышли на лестницу. Он тут же привалился спиной к стене. Скрестил руки на груди.

      - Я слушаю.

      Точно врач на приеме. Это он нарочно. Как же! Специально так поступает - меня унизить. А для меня все годы без него были сплошным унижением. И сильней унизить меня уже нельзя.

      - Пойдем домой, Рыжий! - тихо попросила я и заглянула ему в лицо.

      - Куда? - опешил он.

      - Домой, - потерянно повторила я. - Нас там сын ждет.

      - Хм ... сын, - усмехнулся он. - Чей?

      - Наш, - я отвернулась, чтобы Мишка не мог увидеть слезы в моих глазах.

      - Когда это мы с тобой успели? - он откровенно издевался. - Наверное, когда я в Африке был?

      - Я уже беременной была, когда ты ушел. Только сказать тебе не успела.

      - Давай, давай, ври больше ...

      Рыжий достал из кармана роскошного пиджака импортные сигареты, зажигалку. Закурил сам и предложил мне. Джентльмен!

      - Я не вру, - взяла у него сигарету и механически смяла ее. - Не веришь? Спроси у Олега. У сына даже веснушки, как у тебя. Пойдем домой, а?

      - Ты кое-что сказала в свое время моей матери. Забыла? Ну, так я тебе напомню. "Передайте ему, что меня для него нет, и не будет в ближайшие пять лет", - процитировал он, сильно затягиваясь.

      - И что? - не поняла я.

      - А то, что пять лет еще не прошли. Годик всего остался. Потерпи чуть-чуть. Через год встретимся и поговорим.

      - Понятно, - я смахнула рукой слезы. И зачем я у него в ногах ползаю? Доставила ему удовольствие и хватит. Стала спускаться по лестнице вниз. По дороге обернулась и крикнула ему:

      - Тогда вообще не приходи! Совсем. Без тебя с сыном обойдемся! Слышишь?

      Вышла из подъезда и пошла, куда ноги понесли. Пальто нараспашку, шапка и шарф в руке. Шел густой снег. Мелкий. Колючий. И ветер дул. А мне почему-то не было холодно.

      - Эй, Василек!

      Я обернулась с тайной надеждой готовая броситься к нему. Он стоял у подъезда. Без верхней одежды. Ведь простудится так после своей Африки!

      - Троллейбусная остановка в другой стороне, - крикнул он и махнул рукой, указывая направление.

      Не все ли равно, где остановка? Ему-то какое дело? Он теперь совсем чужой мне человек. Я отвернулась и быстро пошла прочь.

      - Как сына-то назвала? - послышалось вдогонку.

      Я не выдержала, разревелась. Не разбирая дороги, помчалась вперед.

* * *

      Часа два я бродила по улицам, не помня себя. Домой вернуться в голову не приходило. Было же мне сказано - без мужа не возвращаться. Ведь тетка не поверит, что я не фокусничала. Ей не докажешь, что я изменила самой себе и звала его домой. Уж лучше бы я ему изменила, чем себе ...

      Было жарко. Все вокруг казалось серым: тротуары, дома, машины, люди, небо. Прохожие кутались. Поднимали повыше воротники. А мне, не смотря на расстегнутое пальто, было жарко. И я расстегнула еще несколько пуговиц у ворота платья.