Привет, меня зовут Лон. Я вам нравлюсь? Реальная история девушки из Таиланда

8 марта 2008 года

Гнев Лон подспудно накапливается на протяжении многих недель, а медсестры не будет до 27 марта.

Лон угрожала моей соседке, 70-летней женщине, а потом набросилась на ее сыновей. Она долго орала на них по-тайски, прежде чем перешла к атаке. Вызвали полицию. Полицейские вошли в мой дом и поднялись по лестнице на площадку перед дверью спальни Лон. Лон держала в руке нож; она была во власти инстинкта выживания. «Я видел, как она надвигалась на полицейских сначала на площадке, а потом погналась за ними вниз по лестнице, через холл и во двор. Все это время в лицо ей брызгали слезоточивым газом», – вот какие показания я дал в полицейском участке. Они будут использованы в суде, чтобы оправдать действия полиции против Лон. Они спросили, в какой руке она держала нож, когда нанесла режущий удар полицейскому. Я сказал, что видел только град ударов дубинками, сыпавшийся на ее руки и туловище. Из-за поступков Лон я не могу привезти ее обратно домой, как бы мне ни хотелось ее защитить.

Теперь она снова взята под стражу, и в понедельник ее повезут в суд. Не думаю, что на этот раз речь пойдет о Харплендсе. Ее действия квалифицированы как преступные, это не было административным правонарушением. У суда может сложиться впечатление, что Лон представляет угрозу для общества. Я долго говорил Лон: «Я не оказываю тебе никакой услуги, будучи твоим опекуном».

Может быть, я прав, полагая, что «Лон комфортно в ее нынешней реальности и ей следует снова вернуться к нулю» – все начать заново.

Трое суток Лон продержали под стражей, прежде чем препроводить ее в суд – это необычная практика. На следующий день я узнал, что она напала на своих адвокатов. Относительно ее психического заболевания мнения психиатров по-прежнему разнятся – в этом нет ничего нового.

Три недели назад я звонил в полицию, пытаясь добиться ареста Лон по менее серьезному обвинению, чтобы ей оказали хоть какую-то психологическую помощь. Безуспешно. Мы знали: нечто подобное непременно случится, если она срочно не получит лечения.

Королевская прокурорская служба заключила Лон под стражу. Ее держат в Фостон-Холле, закрытой женской тюрьме в Фостоне, графство Дерби, где ее будут обследовать психиатры. Она может получить какую-то помощь, только если не ввяжется в неприятности и попадет в тюрьму.

Решение Министерства внутренних дел продлить срок действия ее визы зависело не только от местного члена парламента. Оно, должно быть, было принято в силу вмешательства властей Сток-он-Трента или какого-то временнóго сбоя в работе. Полагаю, ее единственным шансом остаться здесь будет психическое заболевание. Хотя я могу ошибаться, но других возможностей не вижу. Думаю, власти будут стремиться признать ее виновной по иным причинам.

Мне сегодня нужно встретиться с поверенным, чтобы добиться судебного предписания, запрещающего Лон вернуться в мой дом. Это единственное место, где Лон чувствует себя в безопасности в Англии, пусть даже ненадолго. Но я должен сделать это ради моей соседки.

Возможно, я больше никогда не увижу Лон, разве что в суде; я не могу подавать Лон противоречивые сигналы, поскольку это ее запутывает. Как бы мне ни хотелось повидаться с ней, я должен позволить ей быть одной.

17 марта

Первый зал суда в Коронном суде – гораздо более серьезная инстанция, чем магистратский суд. Среди всех подсудимых, получивших приговор в Коронном суде, семьдесят четыре процента осужденных отправляются в тюрьму.

Были разговоры о назначении какой-то даты в апреле, потом о возможном заключительном слушании в мае. Теперь у Лон новые адвокаты, барристер и новый независимый психиатр.

Я советовал им не привлекать докторов Т. или К.; возможно, доктор С. будет более склонен к сотрудничеству. В прошлом он совещался с прежним шведским психиатром Лон, и они пришли к единому мнению по поводу ее диагноза – шизофрения. Юристы Лон об этом не знали, им было лишь известно, что у нее проблемы с психическим здоровьем.

Я должен снабдить их сведениями о ее жизни и всех событиях, начиная с ее приезда в Соединенное Королевство. Адвокатам хотелось бы взглянуть на историю болезни Лон, однако акт о защите информации означает, что Лон должна вначале дать на это согласие, а Лон не желает сотрудничать.

Когда Лон в декабре получала лечение, я еще раз доверился соцобеспечению – и снова не увидел никакой заинтересованности в оказании помощи. Я подал официальную жалобу на преднамеренную преступную халатность. Они подвели Лон, и ей был причинен вред.

Я узнал, что Фиона Мактаггарт, член парламента и министр внутренних дел, очень озабочена вопросом женских прав. Она поддерживает жесткие меры против проституции и выступает за обеспечение безопасным жильем женщин, намеренных уйти из этого ремесла. Другие парламентарии-женщины тоже сознают, что тюрьмы используются как отстойники для людей, имеющих проблемы с психическим здоровьем. Они прилагают усилия, чтобы изменить условия, которые создают эту ужасную реальность.