Привет, моя Аварийная (СИ)

- Оправдываюсь только из сочувствия к твоей нелегкой судьбе — быть мужем Аварии. Пьяный в дрова, ты пытался звонить ей с моего. Она не взяла трубку, а позже, когда ты был уже в отключке, перезвонила. Мы поговорили, я сказал, что ты вырубился.

- Когда?

- Тогда, братишка, тогда. Ты не помнишь, что звонил?

- Неа… А почему я звонил с твоего?

- А вот этого не помню я.

Всё, бл*ть… больше не бухаю. Только дома, с ней, по праздникам.

Мхм… Дома… С ней…

- Гарик, дай телефон.

Задумчиво глядя в окно, отрицательно крутит головой.

- Почему?

- А что ты собираешься ей сказать?

Молчу. Нет у меня ни единой заготовки. Я вообще не по «заготовкам».

- Вот именно. Посиди, подумай. А лучше я сам позвоню ей. Как твой друг. Диктуй номер.

- И что ты скажешь?

- Что ты идиот, скажу… - поглядывая на экран моего телефона, Гарик вбивает номер в свой, - что раскаиваешься…

- Я не раскаиваюсь. Я ничего не сделал.

- Что любишь, не можешь…

- Ну, что за бред, Гарик! Дай телефон!

- Не любишь? - ухмыляется он.

- Не люблю! - сжимаю я челюсти. - Она не заслужила.

- А она не похожа на собаку, Арчи! - психует Гарик.

- А я похож?! Месяц, сука, как привязанный к столбу, брошенный хозяином пёс!

- Уверен, что ты, «псинка», где-то сильно нагадил хозяйке.

Нет.

- Звони уже!

- Ждем полчаса. После твоих атак вряд ли возьмет и с незнакомого.

И мы ждем. Молча. Они тянутся… Несколько раз выходим покурить. Тачка Кипиша «не любит» дым. Все. Полчаса!

Садимся с Гариком на заднее.

- Всё... тишина… - делает дозвон, ставит на громкую.

- Только попробуй сказать ей что-нибудь сопливое…

Шикает.

- Просто спроси, в чем косяк! Если она станет с тобой говорить.

- Тихо… Почему бы ей не поговорить с вежливым человеком?

Потому, что это АВАРИЯ!

- Да?..

- Яна, добрый вечер.

- Добрый вечер, - неуверенно.

- Меня зовут Игорь Вдовиченко. Ты меня не знаешь. Но я знаю тебя.

- И?

- Я - друг твоего мужа… - траурная пауза.

Ты специально делаешь это, дружище?

Не знаю, специально ли, но прокатывает!

- С ним что-то случилось?.. - подозрительно.

- Да!

- Он жив? - уже не так подозрительно, больше тревожно.

- В коме. Умирает от неразделенной любви.

Да тьфу! Все испортил! - бешусь я, врезая кулаком в обшивку крыши.

- Да-а-а?… - и я вижу выражение ее лица, сейчас мои «тарелки» полетят на пол. - У тебя такой… - вкрадчиво, - ...сексуальный голос, Игорь... Вдовиченко… Я бы тебе отсосала…

Поперхнувшись, он в шоке открывает рот, неверяще глядя на меня.

Кровь бросается мне в лицо. И ему...

- Зараза!! - взрывает меня. - Сучка мелкая!

Я вырываю из его рук телефон.

- Авария, бл*ть!!! Придушу!

- Кричи громче, мудак!

Скидывает.

Тери с Кипишем хрюкают, пытаясь сдержать смех.

- Это, смешно, бл*ть, по-вашему?

Сейчас, к черту, всех тут придушу! Особенно зависшего после ее слов Гарика.

- Смешно?!

Все трое, сжимая губы, отрицательно крутят головой.

Заезжаем в «связь», покупаю еще парочку симок. Но номер уже заблокирован.

Всё… Пообщались!

Карнавал в заброшенном трехэтажном здании старой школы. Окна кое-где затянуты толстой пленкой, кое-где так и мелькают выбитыми пустыми глазницами. Видела бы наша бабуля этот андеграунд!

Обещаны живые диджеи, качественные “стрипухи”, файершоу, перформансы, хардкорквесты и прочая завлекуха.

Пестрая публика в масках и костюмах циркулирует туда-сюда. Несмотря на то, что на улице около нуля, и валит густой снег — юбки короче некуда, животы и плечи голые. Слабый, мать твою, пол! - передергивает меня от озноба.

- Да здесь человек пятьсот! Как мы будем ее искать?

- Нам надо разойтись.

Оглядываю из машины здание. Несколько входов...

- Как мы ее узнаем? Карнавал, Арчи, маски.

- Она всегда выглядит на тусовках вызывающе.

- Тут все выглядят вызывающе! - фыркает Кипиш. - Тоже мне примета.

- Ростом… вот такая, - показываю себе по губы, - но, наверняка, будет на каблуках, - моя ладонь поднимается до виска.

- Каждая первая, за редким исключением, - вздыхает Гарик.

- Волосы светло-русые, густые, по пояс. Шикарные.

Критически смотрят на меня.

- На левом плече, сверху, - показываю, где именно, - черное маленькое тату — бесёнок. И живот. От пупка большой шрам в виде запятой, уходящей вниз. Забит татухой — черная жирная шнуровка «крест-накрест». Она не прячет его…

Листаю фотки, нахожу ту, где виден шрам, показываю.

Кипиш присвистывает.

- Откуда у нее такой?

- Иногда прыгает из окон, - лаконично объясняю я, не желая вдаваться в подробности.

Двенадцать лет. Плохая компания. Попытка изнасилования, прыжок со второго этажа. Торчащая из земли арматура… Меня передергивает от образа ее распоротого, кровоточащего живота.

Потом скорая. Операция. Собрали. Правда, не всю.

- Потешная у тебя жена, - вздыхает Гарик.

Ммм… Вот это как, оказывается, называется?

Да уж, вот такой вот потешный ранний плод любви плохой девочки и хорошего мальчика. И в Янке намешано поровну — беспредельного гопничества от мамочки, таланта и «голубой крови» от папочки. Жаль, папочка не принимал участия в воспитании дочери. Погиб… Но, благо, бабуля с дедулей были все время рядом.

Кипиш достает маски.

- Перьевые? - корежит меня. - А что-нибудь менее гламурное было?

- Вот как знал! Спешалфою, мой брутальный друг.