Привет, офисный планктон!

– Миша, я не собираюсь забирать эти деньги, я просто хочу выяснить, отчего происходит такая несправедливость по отношению ко мне! Ведь получается, что я в течение года сдала девять тысяч на дни рождения своих коллег, а точнее десять, учитывая, что с меня удержали даже за мой собственный день рождения. И эта же сумма должна была ко мне вернуться сегодня. А вместо этого ты вручил мне только шесть тысяч, из которых четыре забрал обратно. То есть получается, что я в течение года должна была потратить только две тысячи рублей, которые осталась у меня в конверте.

– А я тебе отвечаю, что мне надоели твои вычисления! Забери свои деньги и уходи отсюда! – продолжал психовать Миронов.

– Не волнуйся, уйду. А деньги оставлю тебе, чтобы ты впредь лишний раз подумал, прежде чем забирать у меня последнее, – сказала я и, схватив со стола букет хризантем, поспешила покинуть кабинет Миронова, пока его гнев не принял более угрожающую форму.

После всех этих вычислений и неприятных открытий мне вообще не хотелось организовывать чай для своих коллег. Но я напомнила себе, что некоторые из ребят всё же поступили честно по отношению ко мне, поэтому ради них стоит купить торт и организовать небольшое чаепитие, коль на большой стол денег у меня всё равно не хватит. Что я и сделала, только вот радости от этого не получила никакой.

Глава 39 о том, как Андрей Полюшкин решает взять себе новую фамилию и против воли позволяет мне узнать о своих тайных страхах

– Вот, Александр Михайлович, я наконец-то выбрал фамилию, которую мне следует взять, – неожиданно начал разговор Андрей Полюшкин в один из наших рабочих дней.

Услышав эту фразу, я отвлеклась от документов, над которыми работала, и навострила уши. Я и подумать не могла, что моего коллегу не устраивает его фамилия, и потому удивилась затеянному разговору, который, вероятно, возникал у моих товарищей не в первый раз.

– И что это за фамилия? – поинтересовался Уколов.

– Пердяш, – торжественно объявил Полюшкин. – Теперь я буду Андрей Борисович Пердяш.

Не сдержав эмоций, мы с Уколовым прыснули.

– Андрей Борисович, что за странная фантазия взбрела тебе в голову? – спросила я у Полюшкина.

– А что? Хорошая фамилия! Подходящая, я бы сказал, – без тени иронии ответил мой коллега.

– Это ж надо было постараться, чтобы выдумать такую фамилию! – сказала я.

– Ничего я не выдумывал! – насупившись, сообщил мне Полюшкин. – Вот, сама посмотри!

И он протянул мне письмо одного из наших низовых подразделений, подписанное его начальником. И к моему величайшему изумлению, фамилия этого самого начальника была действительно Пердяш. Но я всё равно не могла поверить увиденному и потому подняла листок вверх, чтобы посмотреть на просвет. Вдруг какая-то буква не пропечаталась? Но нет. Все буквы были на месте, и оставалось признать, что у какого-то начальника и в самом деле фамилия Пердяш, и он нисколько этого не стесняется.

А тем временем Александр Уколов тоже захотел посмотреть на диковинную фамилию и тоже не мог поверить своим глазам.

– Я, конечно, всё понимаю, – комментируя новость, сказала я, – но если бы у меня была такая фамилия, я бы её сменила. Или уж, во всяком случае, постаралась устроиться на работу, где мне не нужно было бы каждый день её называть либо выставлять на всеобщее обозрение.

– Люди бывают разные, Екатерина Ивановна! – ответил мне Андрей Борисович, забирая у Уколова письмо, подписанное человеком с удивительной и немного неприличной фамилией Пердяш, а я подумала про себя, что зря Полюшкин не доволен своей фамилией, которая лично мне очень даже нравится.

Однако после столь веселой истории рабочее настроение у нас пропало, и мы продолжили болтать на отвлечённые темы, и Александр Михайлович решил поделиться со мной одним занятным эпизодом, свидетелем которому он стал, пока работал с Андреем Полюшкиным.

– Однажды затеяли мы перестановку в нашем кабинете, – начал Уколов свой рассказ. – Стали двигать столы, и тут из-под урны с мусором выбежал таракан. Не успел я и глазом моргнуть, как Андрей Борисович тут же запрыгнул на стол. Я даже не понял, как это произошло, а он уже стоит на столе и показывает пальцем на таракана.

Слушая рассказ Уколова, я живо представила себе эту сцену и не могла удержаться от смеха. Крупный, грузный Андрей Борисович, стоящий на небольшом деревянном офисном столе, – картина поистине комичная.

– Я даже не думал, что наш Андрей Борисович может так лихо запрыгивать на стол! – продолжал тем временем Александр Михайлович. – И главное, стол его выдержал!

– И чем всё закончилось? – поинтересовалась я.

– Ну, он отказывался слезть со стола, пока я не уберу таракана, – поведал Уколов. – Причём таракана нужно было непременно выбросить в окно, иначе Андрей Борисович отказывался спускаться на пол.

– И как? Ты выкинул таракана в окно? – продолжила я выведывать подробности этого забавного происшествия.