Привет от тети Моти

Мотя принес моток шпагата и колья. Горшков собственноручно вбил их в точном соответствии со схемой, протянул от колышка к колышку шпагат. Получилась через всю лужайку линия «зиги-зуга». Зигзаг, то есть.

– Вот так вот, – сказал Горшков и вытер мокрый от усердия лоб. – Теперь точно.

Алешка, вместо того чтобы продолжить работу, сухо сказал «спасибо», забросил лопатку на плечо и усталой походкой направился в казарму. Разочарованные обормоты потянулись за ним.

– Не, ну ты чего, в натуре? – сказал ему в спину Горшков. – Мы ж тебе помогаем.

Алешка обернулся:

– Это мое личное секретное дело.

А вот после отбоя в казарме состоялся крутой разговор. Разборка, по словам Горшкова.

Как только погас свет, из одного угла проникновенно послышалось:

– Да, тяжела солдатская служба…

Из другого угла тут же отозвалось:

– Но когда дружно, тогда ничего…

И началось:

– Солдатская взаимовыручка – закон в армии.

– Еще бы! Сам погибай, а товарища выручай. Мне вот маманя прислала из Кулебак печеньев, так я со всем отделением поделился…

– Да нет никаких Кулебак… А… Ну да. Как же. Помню. Мы еще с ними всю неделю чай пили.

– С Кулебаками?

– С печеньями, дурак!

– Не отвлекайтесь! – сурово напомнил Горшков.

– Ну. Вот я и говорю. Тут с товарищем по службе последней ниткой делишься… (При чем здесь нитка?) А некоторые про клад жадничают.

– Себе хочет все забрать.

– Он велосипед на этот клад себе купит.

– Будет по полигону на велосипеде разъезжать. Почтальон Печкин.

– А мы будем пёхом топать, по жаре. У нас-то велосипеда нет.

– Может, покататься даст?

– Как же, даст! Жадина. Уж если кладом не делится, так что ему велосипед.

И полчаса шла вот такая ерунда. Такое глупейшее ток-шоу. Прямо как по телевизору.

Алешка помалкивал и беззвучно хихикал в темноте, зажимая себе рот, чтобы не расхохотаться.

Наконец Горшков не выдержал:

– Да спит он, братва. А мы разоряемся. – Горшков прошлепал босыми ногами по полу и присел на край Алешкиной койки. – Ты спишь, Леха? Не, ну ты чего, вообще? Ты не прав, в натуре. Это не по-солдатски. У нас все общее, правильно?

– Да не сплю я, – сказал Алешка, – я думаю. Переживаю.

– Молоток! Классный пацан!

И Алешка наконец «сдался». Особенно после того, как его похвалил такой авторитет, как старший сержант Горшков.

– Ладно, – Алешка уселся, подоткнул подушку под спину, – расскажу. Но никому больше не говорите. Это наше громадное семейное предание. Там и правда клад. Мне бабушка рассказала. Это наша фамильная тайна.

– А что там? – обрадовался Горшков. – Баксы?

– Ты чего орешь? Услышат.

– Точняк, Алеха. Мотя, прикрой дверь.

Тетя Мотя вскочил, схватил свое одеяло и завесил им дверной проем.

– Баксы, да? – нетерпеливо прошептал Горшков.

Алешка презрительно усмехнулся и покачал головой на такую серость.

– Алмазы, – просто сказал он. – Две штуки. Вот такие вот, – и он во всю ширь развел руки.

– Врешь! – жадно выдохнул Горшков.

– Больно надо. Я ведь специально сюда напросился. Чтобы клад откопать.

– Ты один не справишься, – заявили все обормоты разом. – Мы тебе поможем. Солдаты должны друг друга выручать. Солдатская дружба – крепкая. Она основа армейской службы. Да, Алеха?

– Какие вы добрые, – «растрогался» Алешка. И в лунном свете, который вливался в окно, было видно, как он смахнул со щеки слезу благодарности. – Тогда и я вам отвечу добром. Так и быть.

– Ага, мы такие. Мы отзывчивые. И самоотверженные.

– Ну ладно. По-честному так: откапываем алмазы, один – вам, другой – мне. Его на всех хватит. Бабушка говорила, он безумно дорогой.

– Да что ты все: бабушка да бабушка? При чем тут твоя бабушка?

– При всем.

И Алешка, устроившись поудобнее, рассказал свою великую тайну.

– Моя любимая бабушка, – начал Алешка свой таинственный рассказ, – была в молодости шпионкой. И вот один раз ее послали в заграницу с ответственным заданием нашей главной разведки. Нужно было поехать в одну Европу на кинофестиваль. И там, когда начнется самая тусовка, бабушка должна была срезать с платья у одной великой кинозвезды алмазные подвески.

– А на фиг? – резонно заметил Семечкин.

Алешка эту фантастику еще не продумал до конца и поэтому немного замялся. Но выкрутился.

– Задание такое.

– Не перебивай, – вмешался грамотей Чуня. – Я про это кино видал, Леха все правильно рассказывает. Эта тетка по фамилии… как ее?.. А! Вспомнил: госпожа Монпансье.

– А подвески, – продолжил Алешка, – это знак такой. По этому знаку к ней должен был подойти президент и передать секретное письмо.

– Не президент, Леша, а резидент, – поправил Ботаник. – Резидент английской разведки. По фамилии Рокфор.

– Рокфор – это сыр такой, – поправил и Чуня. – Вонючий шибко.

– Сыр сам по себе, – авторитетно уточнил Семечкин, – а резидент сам по себе.

– А, ну тогда конечно, – согласился Чуня.

– Вы дадите ему рассказать, нет? – вмешался Горшков. – Рокфоры…

– Ну вот. Бабушка незаметно эти подвески – две штуки срезала и на себя приколола. Булавкой.

– Небось английской?

– Ну да, дело-то в Англии было.

– А ты говорил – в Европе.