Привет от Вещего Олега

— Стоять! Всем оставаться на местах! — Дрожащим, но строгим голосом выпалил Рома, размахивая своим оружием. Лизка приготовила веревку, а я включила фонарик и направила луч света гуда, где, по моим представлениям, находилось лицо «черного следопыта».

С той стороны мы услышали хриплое дыхание, за ним ворчание, а потом округу огласил громкий и заливистый собачий лай. Значит, злоумышленники пришли с собакой? Я посветила еще: никого не было видно, звуков человеческого бегства тоже не слышалось. Зато перед нами стоял лохматый рыжий пес, придавивший передней лапой нечто такое, с чем он никак не хотел расставаться. Присев и направив луч на этот предмет, я увидела огромнейший мосол с остатками мяса видимо, псина где–то заполучила этот ценный трофей и решила без помех обглодать его в уединении под покровом темноты, а недоеденное спрятать на раскопе под охрану государства. Очень разумно, что тут скажешь?

— Состав преступления налицо, — обратилась я к своим соратникам. — Пес намеревался выдать свою косточку за национальное достояние. Вполне тянет на мошенничество. Только надо стоимость вещдока уточнить.

Лизка, стягивая свой антипчелиный чудо–шлем, зашлась тихим хохотом:

— Ой, хорошо, что мы не раздобыли на этот случай наручники! И, слава Богу, Рома стрельбу не открыл! Вот вам и нестандартный раскопщик! «Черный археолог», нет, кажется, рыжий!

Рома, для которого досадная ситуация была уже второй за последние сутки, тяжело вздохнул, потом опустил пистолет и попытался потрепать пса по шее. Однако «рыжий археолог», явно раздосадованный, забрал кость и, ворча, скрылся в кустах. Оперативно–следственные мероприятия были объявлены закрытыми и сохранены в строжайшей секретности.

— Что ж, хорошо то, что хорошо кончается, — сказала я Лизке, когда мы с ней возвращались домой. — Будем считать, что неплохо прогулялись: и воздухом подышали, и повеселились!

— И комарам не достались, — добавила Лиза с удовлетворением. Потом, помолчав, спросила уже серьезно:

— Клава, ты думаешь, все остальные подозрения такие же?

— Честно говоря, хотелось бы, — не совсем искренне ответила я. — Нет, правда, я бы предпочла сделать длительный перерыв в моей импровизированной карьере частного детектива, но не сталкиваться с новым преступлением, да еще в столь милой мирной местности! — Говоря это, я не отдавала себе отчет, кого хотела больше убедить: себя, Лизку или нечистую силу, которая явно вилась вокруг с самого нашего приезда сюда. Или даже с того злополучного момента, когда я купила для Милы змей в электричке? Я повторила еще раз:

— Мне хотелось бы, чтобы все эти подозрения выказали в итоге такой же подтекст. Но пока я ничего не знаю. Думаю, кое–что прояснит разговор с Маленой. Арне обещал нас завтра познакомить.

Глава 5

Несмотря на фамилию, рождавшую ассоциации с любимым с детства образом толстенького человечка с пропеллером, фрекен Малена Карлссон оказалась худенькой симпатичной девушкой, невысокой, рыжеволосой и немного вертлявой. Видимо, последнее ее качество и сыграло на руку тем, кто обвинил ее в легкомысленном изложении на чужом языке, хотя с первых же минут общения я поняла, насколько безосновательны были такие утверждения. Малена говорила по–русски с заметным акцентом, но очень грамотно, и предположить, что она перепутает терем и трактир, мог только очень самонадеянный человек. Как раз вроде визгливой Маши или студента Кружкина.

Шведка рассказала мне, что в мае их группа начала раскопки участка, на котором, по их версии, мог располагаться весьма богатый дом. Потом коллеги отправились в Стокгольм за каталогами находок, сделанных в других частях Европы, а также за специальным оборудованием, раскоп законсервировали на короткое время и оставили под ее присмотром. В одиночестве Малена написала отчет о сделанном открытии, перечислила основные находки — большей частью детали каких–то старинных вещей, и обозначила предположения, на присутствие каких находок позволяют рассчитывать эти мелочи. Получалось, что здесь можно было ожидать обнаружения деталей одежды — крючков и фибул, а также золотых и серебряных украшений, посуды, оружия и монет. Как–то раз она заметила, что колышки на их раскопе смещены, и пожаловалась профессору Северову. Он в тот день собирался ехать в Питер на заседание кафедры, и послал на раскоп Машу — разобраться и доложить ему по возвращении. Маша пришла вместе с Олегом, который, прочитав отчет Малены, поднял ее на смех и заявил, что все эти версии о богатом доме — не более чем ее фантазии, не подкрепленные ничем материальным. В доказательство он, обойдя пару раз площадку, копнул возле сдвинутого колышка и неожиданно быстро нашел несколько дощечек и черепков — безусловно, имевших значение для специалистов, но весьма здесь распространенных и в раритеты не годившихся. Маша пожала плечами и выдала профессору заключение о самонадеянности и недостаточной квалификации Малены, которую можно было теперь хоть к позорному столбу приколачивать.