Привет от Вещего Олега

— Ну, Спиридонов, тебе сегодня две порции сладкого полагаются! Есть! — Он показал нам, что на листках был приведен настоящий прейскурант на антикварные драгоценности, методично расписанный мелким мужским почерком. Указанные в этом перечне названия подтвердили всем правоту наших предположений о том, что на раскопках орудовала какая–то шайка, сделавшая своей целью получение прибыли (и, судя по прейскуранту, немалой!) от продажи ворованных находок. Почерк автора идентифицировать не удалось. А вот пометки, по которым можно было понять, какие именно находки и по каким ценам удалось реализовать, были сделаны рукой Олега. Были там и другие пометки, прочитав которые, милиционеры с удивлением сделали вывод о том, что Олег мог вести собственное расследование. Это были своего рода руководства к действию: «проверить первый участок», «посмотреть еще раз книгу регистрации», «поговорить с профессором». Обращала на себя внимание и оказавшаяся там же газетная статья о том, что месяца три назад питерские менты изъяли у преступников очень ценную копию одной известной реликвии XIV века — выполненная в XIX, она с годами тоже стала ценностью, хотя, естественно, меньшей по сравнению с утраченным оригиналом. Пошарив еще за обложками, Валентин Викторович вытащил еще один, совсем маленький, листок, оказавшийся запиской. Все ее содержание было выражено в одной короткой строчке. Но эта строчка показалась нам почти романом — рукой Олега было написано: «12 СЗ, знак Змеи».

— И что это может значить? — Спросила я, перечитав записку.

— Это место, где спрятан клад! — Убежденно заявила Мила. — СЗ, конечно, Северо–Запад, 12 — метров… или шагов… — Она запнулась.

— Ага, или попугаев! — Засмеялась Соня. — А что такое знак Змеи? Еще какая–нибудь легенда?

— Может, Роксану следовало спросить? — Хихикнула Лизка.

Но от допроса главной обвиняемой пока решили воздержаться.

Зато я наконец вспомнила и, рискуя схлопотать строгий выговор, рассказала следователям о письме, которое пришло Олегу на адрес экспедиции. Написанное женским почерком, оно, судя по штемпелю, было отправлено из Волхова, но обратный адрес был питерский.

— 12–я линия Васильевского острова, дом 39, — прочитала я на конверте. — Только квартиры нет, но на Ваське дома небольшие, легко будет проверить. — Я осторожно посмотрела на своих собеседников, ожидая громов и молний на свою голову.

— Можете не проверять, — вдруг сказала Лизка, виновная в той же степени, что и я: письмо–то валялось в ее кармане!

Все воззрились на нее, даже оставив уже почти вскрытый конверт.

— Просто там располагается родильный дом, — продолжала она. — Я точно знаю, я там дочь рожала.

Это известие всех озадачило: стало быть, неизвестная женщина писала Олегу из роддома? А как же штамп волховской почты? История постепенно приобретала черты мелодраматического сериала — женщины, дети, родильные дома, загадочные письма… Вскрыв конверт, мы прочли всего несколько фраз: «Милый, люблю навсегда. Боюсь своей любви и боюсь всякого, кто посягнет на нее. Не отдам тебя никому. Навсегда твоя Айшет».

Книжечку со всем содержимым, как и письмо Айшет, приобщили к материалам дела. На всякий случай я попросила Соню разузнать побольше о случае, газетное описание которого Олег так бережно хранил — интересно, почему? Стало быть, Олег тоже что–то заподозрил, как и мы с Лизкой, и если для нас приближение к истине вылилось в неприятный инцидент с ватником в дымоходе, то для него финал оказался поистине трагическим? Жутковатая дрожь пробрала меня при мысли о том, с каким противником мы имеем дело. Думая о его методах, я начинала побаиваться, как бы не обнаружить в одно прекрасное утро тарантула в своей косметичке или яд кураре в геле для душа…

Глава 18

Начинающим сыщикам вынесли благодарность за помощь, но тут же сделали строгое внушение о недопустимости несанкционированного вмешательства в расследование особо тяжких преступлений и сокрытия важных для следствия улик.

— Спиридонов, тебе четырнадцать есть? Есть, — нравоучительно произнес Валентин Викторович, сурово глядя на Рому. — Значит, к уголовной ответственности тебя уже вполне можно привлекать.

— За что?! — Оторопел парнишка.

— За создание помех следствию, есть такая статья в Уголовном кодексе, не читал? Вижу, что не читал. Но незнание закона не освобождает от ответственности, слышал ведь?

— Угу, — потупился Рома.

— А у тебя еще целых два отягчающих обстоятельства, — генерал прохаживался по комнате в доме Нади, заложив руки за спину. — Во–первых, ты сотрудник. Пусть и без пяти минут. А во–вторых, мы имеем налицо вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность. — Он выразительно посмотрел на парня.

— Как это? — Кадет вытаращил глаза в ужасе. — Каких еще несовершеннолетних, Валентин Викторович?!

Мне было и жалко бедного Рому, и в то же время смешно: генерал отчитывал его так серьезно, будто собирался сразу же после беседы отправить в «малолетку», сиречь воспитательную колонию для тех самых несовершеннолетних. А начальник неумолимо продолжал его прорабатывать: