Привет, прощай и все, что между ними

– Знаю, – снова повторяет Стелла. – Наверное, я просто сама хотела посмотреть, что из этого выйдет. Сначала это было так, по приколу, и я даже подумать не могла, что наши отношения перерастут в нечто большее, но именно так и получилось. Мне было сложно представить, как к этому отнесутся остальные. Особенно ты и Эйден.

– Ну, Эйден наверняка будет счастлив только потому, что Скотти не с Райли.

Стелла смеется:

– Это точно!

– И я правда очень рада за вас, ребята, – прижимаясь к подруге, говорит Клэр. – Это круто. Чего бы оно ни стоило.

– Это много стоит, – говорит Стелла, но в это же мгновение дверь в ванную открывается, и появляется Скотти, держащий в руках наполовину полный контейнер с зеленым средством для мытья посуды.

– Что? – спрашивает он, когда девушки внезапно умолкают, а потом, вздохнув, поднимает руку к квадратному пятну на своей щеке. – Хуже быть не может…

– Все в порядке, – отвечает Стелла, соскальзывает с тумбы и забирает у него средство. – Оно напоминает неудачную татуху. Садись. У нас впереди много работы.

Через десять минут, использовав два полотенца, рулон туалетной бумаги и половину контейнера средства для мытья посуды, девушки сдаются. Чернила, оказывается, куда более упрямые, чем Скотти, и их старания ни к чему не привели. Он весь покрыт отпечатками пальцев, а черный квадрат по-прежнему красуется на опухшем лице.

– Ладно уж, – отчаявшись, говорит Скотти. – При знакомстве я просто буду говорить новым друзьям, что моя мама божья коровка, а папа – леопард.

На кухне Эйден уже разливает по кружкам дымящийся кофе. Пальцы Клэр и Стеллы после мыла и воды напоминают сморщенный чернослив. Они с радостью берут горячие кружки, и все вчетвером выходят на улицу, в прохладную ночь, где в темноте мигают светлячки.

– Короче, – говорит Скотти, когда все усаживаются на пластиковые стулья, которые они поставили на самый дальний край террасы, чтобы не разбудить его родителей. – У меня есть теория.

Эйден поднимает брови:

– Какая же?

– Думаю, мне, возможно – возможно, – будет трудно остаться одному, без вас.

Стелла смеется:

– Ты так думаешь?

– Драки и лицо в чернилах – это побочные эффекты, – со сконфуженной улыбкой продолжает он.

Эйден прочищает горло.

– Наверное… – начинает он, потом умолкает, почесывая подбородок и придумывая, как извиниться. Наконец он поднимает глаза, чтобы встретить взгляд Скотти. – Наверное, мне, возможно, тоже будет трудно. Остаться одному, без вас.

Скотти хрипло смеется:

– Знаю, это не должно было произойти.

– Да, – говорит Эйден. – И я вел себя немного как придурок.

– Немного? – спрашивает Скотти, показывая на свою распухшую губу.

– Ладно, как полный придурок.

– Не больше обычного, – с ухмылкой говорит Скотти, а потом пожимает плечами: – Это все равно было бы трудно, правда? Даже если на следующий год мы все окажемся в одном месте, все уже будет по-другому, и это отстой. Но, с другой стороны, не в этом ли суть? Новое начало, и все такое…

Повисает тишина. Клэр молча смотрит на доски террасы, понимая, что он прав. Пришло время двигаться дальше, и чем больше они будут хотеть, чтобы все было не так, тем сложнее им будет попрощаться.

– И все же хреново, что вы все уезжаете, – говорит Скотти. – Серьезно. Хуже не придумаешь. Ненавижу вас из-за этого.

Клэр поднимает свою кружку.

– Мы тоже будем скучать по тебе, – говорит она, когда все повторяют ее жест.

– Ура! – говорит Эйден. – За нас!

– За нас! – отзывается Стелла.

– Но больше всего за меня, – разрушая момент, произносит Скотти и, когда все сердито таращатся на него, пожимает плечами. – Ну а что? Я же остаюсь тут один. Думаю, вы все согласитесь, что именно меня нужно подбодрить больше всех.

Стелла скрещивает ноги, потом ставит их прямо и с улыбкой разглядывает его лицо:

– Твоих родителей удар хватит, когда они увидят тебя завтра.

– Я просто скажу им, что это твоих рук дело, – отшучивается Скотти, и она закатывает глаза.

– Да ладно, не может быть, что они станут беситься больше, чем в тот раз, когда мы украли сигары твоего папы, – говорит Эйден. – Помните? Мы курили их прямо тут…

– А потом забыли занести то, что осталось, в дом, и… Какой же был скандал! – вспоминает Клэр. – Они были просто вне себя!

– Это точно, папа был в бешенстве тогда, – говорит Скотти. – Хотя и в тот раз все было не так плохо, как когда мы с Эйденом оставили открытым люк в крыше машины.

– Что, пошел дождь? – спрашивает Стелла, но Скотти качает головой:

– Снег.

– Какого черта вам понадобилось оставлять открытым люк в машине?

– Потому что, – отвечает Эйден, и его глаза весело поблескивают, – Скотти хотел ловить языком снежинки, пока мы едем.

И тут истории начинают литься одна за другой, прерываемые смехом и поддразниваниями. В ночном небе ярко светят звезды, убегают минуты, а компания продолжает обмениваться воспоминаниями и борется со сном, надеясь, что завтра утром они не будут клевать носом.

Через какое-то время снова повисает тишина. Кофе выпит, кружки пусты. Стелла с трудом поднимается со стула и зевает.

– Думаю, мне нужен еще кофеин, – говорит она, потягиваясь, и Клэр вызывается помочь.