Привет рогатому!

Жены! И кто ему об этом врет, Галя! Его единственная надежда на брак, его избранная жертвенница, его надежда на оплот счастья и вечности. Она бесстыдно вывалила на него такой ушат непроверенной информации, что в первое мгновение Темный Повелитель ста тридцати миров стоял ошеломленный и недвижимый и даже на «Привет рогатому!» не успел обидеться.

Да он и не мог успеть.

Галя давно прошла через ворота и бодро зашагала к его домашнему питомцу. Сказать, что Цербер был гостье не рад, не сказать ничего. Стометровая махина с оскаленной пастью и свешивающимся языком рванула к ней с низкого старта с другого конца двора. Разделяющие их километры быстро сократились под гром от когтистых лап четвероногого и удивленное Галино: «ни фига себе!»

Ошеломленно глядя на приближение зверя, она села на землю.

В последующие мгновения Люциус, успевший сделать к ней переброс и загородить собой от пса преисподней, тоже был крайне удивлен. И возможно, даже более, чем Галя, сидящая рядом. Цербер на бегу значительно уменьшался в росте и весе и последние метры преодолел в щенячьем виде на удивительно коротких лапах. И тут Галя оглушительно завопила, подхватывая его на руки:

— Мягкоскладчатый, да ты вымахал!

Люциус с открытым ртом осел наземь. Но даже тогда, в нижнем зале Дворца в Дарлогрии, наблюдая за тем, как его питомец ластится к Гале, он и представить не мог, что станет свидетелем еще более нереальной картины…

Она и он! В ее спальне! Он держит ее за руки… Ее — его любимую Вайолетт!

— Теперь ты мне веришь? — сидящая рядом Галя оторвала руку от Цербера, и прикоснулась к его руке.

— Верю.

Они замолчали, наблюдая за происходящим в личных апартаментах принцессы. Вайолет что-то быстро и бессвязно говорит медленно закипающему Тариму, графу Нивейри. Видя и слыша бесчинство принцессы, Люциус сам потихоньку закипал.

Права была Галя, называя ее — принцесской, с горечью подумал он и потупился.

— В прошлый раз я висела на люстре, — Галя решилась прервать молчание, — обзор был не очень, но слышимость — класс. В этот раз все намного лучше, — похвалила она их пребывание в камине среди языков пламени. — Тепло, светло… Зрелищно.

Темный Повелитель молчал, не в силах совладать с накатившими эмоциями досады, гнева, обиды и, как ни странно, облегчения. Все же что-то внутри него было очень против Вайолетт, особенно в последние три дня. И вот оно! Неподдельное, настоящее, наконец-то увиденное… лицо принцесски.

— Домой отправишь? — вырвал его из раздумий усталый вопрос лучшей из избранных жертвенниц.

— Отправлю.

— Извини, Люц, мне действительно очень жаль.

— И ты меня прости за все. — Ободряюще сжал ее теплую ладошку. Ласково погладил Цербера.

— Простила. — Поцеловала Темного Повелителя в щеку и исчезла вместе с псом-изменником и подхалимом:

— Но я тебе «рогатого» так просто не спущу.

А далее в спальне бывшей возлюбленной началось самое интересное — развязка. Тарим не вынес тяжести ее откровений, вскочил и направился на выход, в спину ему прозвучало отчаянное:

— Не бросай меня, умоляю!

— Чего ради? — не оборачиваясь, воскликнул он.

— Ради меня и нашего ребенка!

Дверь громко хлопнула, и шаги раздраженного графа растворились в гулких коридорах. Лицо Вайолетт сквозь слезы расцвело злой улыбкой:

— Подожди, тварь, на коленях приползешь ради сына!

Темнейший смерил ее взглядом и улыбнулся, во-первых: не сын, а дочь, а во-вторых: не человек, как граф Тарим, а эльфийка.

Принцесска сама не знает, кому и с кем изменяла и от кого, в конечном счете, понесла.

Люциус снял оковы тьмы и вышел из укрытия тепла и огня. Выйдя из тепла огня в камине, он с удивлением отметил, как браслет на руке принцессы Вайолетт засветился, сообщая о явлении Темнейшего. Дьявол застыл, понимание произошедшего вероломства пришло к нему с кривой улыбкой, и не спешил явиться перед взглядом некогда возлюбленной.

Дав ей время на осознание и быстрое удаление слез, Люциус снял оковы тьмы и тихо произнес:

— Дорогая, я должен сообщить тебе прекрасную новость!

Вайолетт вздрогнула, обернулась на звук его голоса с опаской. Люциус улыбнулся, подмечая, как расцветает ее лицо новой привлекательной улыбкой.

— Самая непредсказуемая жертвенница только что прошла третий обряд!

— Это, это… это правда? — принцесса поспешила к раскрытому окну и выглянула наружу.

— Прекрасно, да? — поинтересовался он, не отвечая на вопрос.

— Но где же огни? Огней не видно! Небо в дымке… — озлобилась принцесса, видимо увидела, как скачет в свое имение Тарим.

— А вот это уже интересно… — согласился он, продолжая улыбаться. — Хотя, должен признаться, дымка моих рук дело.

— Твоих? — тут же сменила гнев на милость выдохнула восторженно, — она прекрасна, Люциус! Но зачем ты создал ее?

— Темный Повелитель, — поправил он. — Не зови по имени, ты не смеешь.

— Но, любимый…

— И так тоже. — Скрипя зубами, выдал он. — Как ты заметила, эта прекрасная дымка скрывает наш совместный позор.

— По-по-зор?

— Да. Скрывает твое бесчестие, мою слепоту и глухоту, и красные руны, вспыхнувшие поверх небесных огней.

— Как?! Что? Это невозможно!