Привет рогатому!

Тут мама напоминала, что в его управе еще и шестнадцать озер, на что следовало гневное:

«А за нашим семейным делом?»

И чтоб совестливее было обязательно добавляет:

«Ты о детях подумала?»

«Мама, все взрослые».

Чаще всего это воспринимается не как достойный аргумент, а как новый виток в разгромной речи бабушки:

«И что, им бизнес не нужен? Какой статус?! Каждому по котлу в управу дашь и все на том!? Это что! Это как?! Это позор на всю нашу семью!»

Здесь родители чаще всего замолкали. Рассказывать бабушке о том, что за каждым к их совершеннолетию было закреплено по два озера не имело смысла. В отличие от дела под чертогами земли, водные просторы отца с каждым годом увеличивались.

К этому времени в столовой успевали накрыть стол, и бабушка со вздохом добавляла, обращаясь к отцу:

«Тебе еще повезло, что Нардо на короткой ноге с Повелителем… Не можешь справиться с котлами, передавай дело ему».

Молчание, возникающее в приемной гостиной, всегда давило на участников предобеденной перепалки. Обычно, как по сигналу, в комнату влетает один из прислуживающих бесов с предложением пройти в столовую. Еда после такой бури поглощается семьей в безмолвии. А бабушка позволяет себе снять личину грозной чертихи и поговорить о делах обыденных. Например, о цветах в саду.

Перешагнув через стенку активного портала у горняков, Нардо предположил, что попадет как раз на историю о петуниях.

Но ошибся!

Супруги Олдо Даро и их добрая родительница, нарушив все этапы распланированной разборки, заседали в кабинете главы семейства. Поэтому он послал беса к зеркалу всевидящего ока — присмотреть за Галей, а сам направился проверять дела семейные. Хотя он и сам был рад узнать, как живется в Дарлогрии жертвеннице, вечно качающей права. Но пока она в безопасности, спешить некуда. В случае чего, бес его вызовет.

Переодевшись, Нардо, шел на встречу с горячо любимой бабушкой. Из-за дверей в кабинете отца доносилось ее глухое бурчание:

— Тебе еще повезло, что Нардо на короткой ноге с Повелителем…

— Мы все этому очень рады, мама. Но и поэтому Нардо часто нет дома. — Послышалось в ответ.

— Неужели так трудно отвлечься от дел государственных, чтобы увидеться со своей бабушкой? — картинно вздохнула она. — Я не так часто приезжаю, чтобы можно было игнорировать мое присутствие в вашем доме. Вы передали ему сообщение?

— Да, менее двадцати минут назад дали сигнал на родовой браслет.

— Двадцать минут?! Это все ваше воспитание, если он до сих пор не прилетел встретиться со мной, с …!

— С самой лучшей из бабушек! — сообщил Нардо, объявляясь в дверях.

— А вот и ты, мой дорогой! — сжав его в крепких объятиях, Рекоция Олдо расцеловала внука в обе щеки. — Исхудал!

— Как сказать, бабушка. А ты не изменилась, все так же молода.

— Льстец! — отмахнулась чертиха.

— Ну, наконец-то! — просиял отец, пожимая его руку. — Мы без тебя пришли к одному общему решению, думаем, ты будешь рад.

— И чему я должен быть рад?

— Для начала сообщу, что ты обедаешь с нами! — ответила мама.

* * *

После того, как Кешик и Лютый с нашей стоянки-лежанки отбыли, я осталась «одна». А что делать девушке, когда она одна? А впереди целый день воскресенья?

— Намазываться! — провозгласила я и пошла принимать одну из самых странных ванн в своей жизни. Перетащила кусок от импровизированного шалашика, установила на камни так, чтобы прикрывал не спящим обзор и, прихватив сумку с кремами и бельем, отправилась. Вода была, что парное молоко. Когда наши в такой водице плавают на южных морях, у местных жителей глаза на лоб лезут. Для них водица лед, для нас — молоко.

С банными процедурами постаралась не затягивать. И, выглядывая из-за укрытия, проверяла чистоту горизонта. Все же я девушка и, даже в глюках затяжных, о скромности помню. А мужчины — они и в Африке мужчины. Дай только посмотреть, полапать, заценить или просто дай. Так что учишься и за себя постоять и непредвиденное предвидеть.

Так что намазывалась я, не сводя глаз с периметра. И думала о том, что здешние дамы мужиков своих могут любить иначе, чем наши. В этом случае день предстоит разгрузочный и явно тяжелый. Потому что, если психологический трюк не пройдет, то разделывать добычу Лютого и Кешика явно я буду, как гениальный мыслитель, отправивший провизию восвояси.

Ну и черт с ними! Зато я буду красивая: с шелковистой кожей, пышными локонами, румяными щечками, красными губами и ноготками, с длиннющими загибающими ресницами… и ароматно пахнущая репеллентом. А что делать? Комары тут вопиюще настырные, пасутся стадами и с совестью не знакомы. В подтверждение моих слов их жужжание из леса на полянку переместилось. И странное оно какое-то, то жужжит, то свистит. Я в срочном порядке завершила процедуры и оделась. На полянке проснулись все, и все крутили головы в поисках источника звука.

— Всем доброе утро, — тепло поприветствовала их я. «Утро» говорить было уже поздно, время близилось к обеду, и пустые животы поглаживала вся свита барона. Так что на мой сногсшибательный вид никто внимания не обратил.

— Доброе. — Герман, оторвав руку от живота. — Галя, ты ничего не натворила?