Привет рогатому!

Возможный муж Ульримы, получив хук от третьей левой и второй правой лап монстрюги, только что носом прорыл километровый овраг. Встал, покачиваясь, и на негнущихся ногах пошел обратно. Двум другим зеленым досталось не меньше. Кривой отбивался подносом, лысый с миропоедателем играл в догонялки. Играл он плохо, монстрюга его почти догнал.

— Ульрима, — рано терять сознание! — напомнила я, похлопывая бледную зеленку по щекам. — Откуда эти твари тут?

Она очнулась не сразу, возможно, лишь после того, как я с чувством прокомментировала новый полет Вестериона над дворцом.

— Несколько сотен лет назад Темный Повелитель, взяв наш мир в свои владения, спас нас от кровавых пиршеств миропоедателей. Мы о них помним лишь из легенд.

— Вот как… — я вновь с трепетом проследила за летящим Вестерионом.

Красиво летит! Глаза закрыты, нос сломан, в зеленой кудрявой шерсти видны проплешины, а под ними впечатляющие синяки темно-зеленого цвета. Подметила так же, что с начала боя с монстрюгами и он, и его соотечественники значительно сдали в весе и росте и теперь чещуйчатым миропоедателям дышали в пупок.

— Думаю, они уже сыты. — Прищурилась я на несчастных зеленых. Одному вот-вот оторвут голову, второй лежит придавленный на земле, и только Вестерион все еще подает признаки жизни, и, как мячик, отскакивает от согнутых конечностей монстрюги.

— Ну-с Жертвенницы, вызывайте дьякола или чельда!

— А почему не ты? — удивились жертвенницы, продолжая взирать на избиение зеленых.

— Потому что я для них с некоторых пор безголосая. Так что смотрите, чтобы меня не укра…

38

«Вжик!», «бумц!»

А дальше — темнота, мокрота и странное ощущение, стопроцентно свидетельствующее — я влипла. На ощупь пространство вокруг меня невероятно мало, как в карцере, стенки чего-то неизвестного были холодными, да и жижа теплоты не добавляла. Глубоко дышу, стараюсь не паниковать, представляю себя космонавтом.

И вот тут, словно услышав мои мысли, космос решил сжалиться и добавить света. Темнота постепенно расступилась, представив шикарный вид сверху на коридор какого-то дворца и праздно шатающуюся по нему молодежь. Пока молодежь в лице трех красоток нюхала цветочки в кадках и строила глазки охране, я осмотрела место заточения. Ужас пришел с осознанием, что влипла я надолго и конкретно — в один из кристалликов люстры под потолком коридора. И не в простом кристаллике, а наполненном жижей и в этой жиже я могу дышать, мало того, я еще прекрасно вижу и слышу девиц внизу.

Вот чельд!

Мой маленький глюк, навеянный парами коньяка стал настоящим коньячным глюконатом. Вот теперь мне точно не выбраться! Я даже сникла, даже села на пол кристаллика и заскулила о том, как жизнь несправедлива. Не прошло и минуты, к моему скулежу весьма громко присоединилась одна из девиц. И охранники в кожаных доспехах с латунными чешуйками поспешили удалиться. Когда бряцанье их мечей о чешуйки исчезло, плакальщица перестала выть.

Грациозным движением руки она смахнула слезы с бледных щек:

— Наконец-то нас оставили одних!

— Рассказывай. — К ней подсели две другие. — Как обстоят дела?

— О, мои дорогие! Вначале я припугнула отца, что наложу на себя руки. Но он продолжает настаивать на своем.

— А дальше?

— Дальше я сообщила, что на пути к трону не пощажу и его. Так что коронация может пройти сразу же после первого траурного дня. — Она картинно вздохнула и подняла глаза к потолку. Надо же! Припугнула отца, что убьет его и осталась такой же спокойной — вот это… Я громко присвистнула.

Да это же принцесска! Любовь всей дьякольской жизни Люца! Снимаю шляпу перед этой девицей, так как ультиматумы своим родным выдвигать я никогда не могла. Но это не главное! Было в лице принцесски столько решимости и ослиного упрямства, что стало жаль Короля и в чем-то даже самого рогатого. Ведь с такими своенравными красотками и рай в раю станет сущим адом.

В общем, тут уже и меня замучил вопрос, как такая красавица и счастливица справилась с нерадивым отцом:

— И?!

— Я поставлю его перед фактом, и пусть выкручивается.

— Ты расскажешь о беременности?

От такой новости я шлепнулась — мгновенно перешла из положения «сидя на корточках» в позу «лежа на спине». И когда Люц успел?

— Да, поставлю перед выбором: либо сто тридцать миров и Аид, либо мелкое угодье по соседству. — Загадочно улыбнулась принцесска.

— Я до сих пор не пойму, как ты согласилась? — возмутилась блондинка в синем платье и рыжая в красном вторила ей.

— Много вы знаете. — Прошипела она, — у одной любовники среди конюхов, у другой игры с плетьми.

Любительница плетей лишь пожала плечами, а вот содержательница конюхов покраснела как свекла:

— Мы тебя не упрекаем. Тарим красив, горяч, силен, не беден и безрогий… — в один голос стали перечислять достоинства ее любовника, а потом как бы осеклись и с прищуром довольных глаз добавили, — еще безрогий.

И все трое расхохотались в голос.

Это в смысле «пока»! Это в смысле еще не наставила?! — поднявшись на четвереньки удивилась я. — Что ж за шваль Люциус себе избрал в жены?

А в это время на руке принцесски что-то сверкнуло.