Привет, викинги! Неожиданное путешествие в мир, где отсутствует Wi-Fi, гель для душа и жизнь по расписанию

Меня подхватывает импульс, и, несмотря на ноющую боль в плечах, рассеченную ступню и судорогу в икрах, я продолжаю бежать, не обращая внимания ни на какие препятствия. Ноги как будто размываются подо мной, и – неожиданно – я взлетаю. Я вдруг оказываюсь персонажем последней вдохновляющей сцены какого-то фильма: героем, который бежит через толпу аэропорта, чтобы вовремя встретиться со своей девушкой; мальчиком, проходящим процесс инициации и освобождающимся от власти своих родителей; Бучем Кэссиди и Сандэнсом Кидом в одном лице, выхватывающим пистолет и решительно шагающим вперед. Я Форрест Гамп. Я Роки I, II, III и IV. Я весь состав «Огненных колесниц». Я… «Погодите, почему они всегда мужчины?» – гневно думаю я. Разве женщины в фильмах не бегают? Если только их не преследуют серийные убийцы. А как же крутые героини? Я возмущена тем, что не могу припомнить ни единого примера сестер, бегавших сами по себе, и, переживая несправедливость, испытываю такой прилив сил, что превращаюсь едва ли не в сгусток чистой кинетической энергии.

Лес теперь мне совсем не страшен, а испуганная девочка, заблудившаяся среди деревьев, остается просто неуверенным в себе ребенком, потерявшим дорогу в малознакомой местности и испытывающим страх из-за этого. Любой испугался бы на ее месте в тех же обстоятельствах и в то же время. Она до сих пор часть меня, но теперь у меня по отношению к ней почти материнские чувства. Я понимаю страх, который испытывала тогда, и одновременно радуюсь восторгу, который испытываю сейчас, – оба эти чувства примиряются во мне.

Потому что я викинг!

Я бегу и бегу, не останавливаюсь, даже когда у меня между пальцами застревают камешки, слизняки и бог весть что еще. Ветки хлещут по моему лицу, со всех сторон на меня нападают какие-то иголки, но я продолжаю бежать.

Ну, давайте, догоните меня, колючки!

Я слышу, как у меня в ушах пульсирует кровь и колотится сердце. Я теряю всякое представление о времени и знаю только, что переживаю эти ощущения целую Вечность, когда замечаю перед собой два силуэта рядом с горящими факелами.

– Привет? – удается мне выдавить из себя.

Потом, отдышавшись, я издаю «крик ярости», как и было мне сказано.

– Аррргх!

– Арррргх! – кричит в ответ Мелисса.

Раскрасневшаяся, с прилипшим ко лбу локоном черных волос, моя сестра с сипением втягивает в себя воздух.

– Это безумие! Разве это не безумие? – она оттягивает низ своей футболки, обмахивая себя, чтобы охладиться. – Ну то есть… уххх! Я как Кейт Буш, когда она бежала через лес! Или Бильбо Бэггинс, который показал Лихолесью, кто тут ГЛАВНЫЙ! ОБОЖАЮ берсерков! Хочу повторить еще раз! Прямо сейчас! Хочу побежать и… и… разбить камни или что-то еще!

Она восторженно бормочет, запинаясь, пока капли дождя стекают у нее с носа.

Марго тоже в восторге, и несмотря на то что она вся в грязи, ей каким-то образом удается выглядеть как кинозвезда («Как это у нее получается?» – восхищаюсь я). Потом в поле зрения появляется третья женщина.

– Я кричала так сильно, что, кажется, надорвала себе пах… – заявляет всем Триша, растирая себе бедра и заходясь в приступе кашля.

«Холмы оживают под звуки музыки», – думаю я с нежностью. Снова.

Мы слышим медленные хлопки в ладоши, а потом из-за дерева легкой походкой выходит мужчина с широкой грудью и в одних шароварах. С обезьяньей ловкостью он ныряет под ветками и проходит на поляну, а мы все, как одна, закатываем глаза.

– В честь вас дети соорудили костер, – говорит он, пока мы выходим из леса.

Он ускоряет шаг, чтобы держаться рядом с нами, со своей аудиторией.

– Огромный костер! – В голосе его слышны нотки безумия. – Жаркий!

А-а-аххх… Пиромания викингов… Как я буду по тебе скучать!

Мы направляемся к заметному издалека столбу дыма, пока перед нами не предстает действительно большой костер на пляже. Языки пламени пляшут, дрова трещат, разбрасывая угольки на несколько метров вокруг. Вокруг костра пляшут дети, соревнуясь между собой, кто выше закинет ветку. С каждым разом дрова и ветки все безумнее наваливаются друг на друга, а потом эта гигантская «дженга» неизбежно падает, а дети разбегаются, гогоча, словно сумасшедшие, что, впрочем, вряд ли является преувеличением.

Инге занята тем, что собирает березовые прутья и связывает их бечевкой, но, увидев нас, бросает свою связку и широко разводит руки, приглашая всех насладиться ее объятьями воительницы.

Это уже вторые групповые обнимашки за пару дней, а я даже и глазом не моргнула! Я наслаждаюсь теплом своей сестры с одной стороны и Инге с другой.