При этом воспоминании у меня снова начинает урчать в желудке. Поэтому я делаю то, что делаю всякий раз в таких случаях. Просто хороню это воспоминание.
– …сейчас это легко, они всем помогают…
– «Помогают»? Мне не нужна терапия!
– Какая терапия? Ты про что?
– О… – смущенно тяну я. – Никакая. Ни про что…
– Я говорила про бронирование и запись заранее. Можно, например, записаться на пейнтбол. Правда, здорово?
– Нет.
– Канатный парк «Стань обезьяной»?
– Нет.
– Раскрашивать пони?
– Раскрашивать пони? Настоящих?
– Ну да! Они вроде бы не против. Говорят, что для них это как массаж – расслабляет.
– О… А как насчет спа-пансионата?
«Против спа-пансионата я бы не возражала, – думаю я. – Там спокойно. И будут халаты. И не нужно ни с кем разговаривать».
После этого, хотя физически и продолжаю находиться в доме, я мысленно уже лежу на шезлонге в белом пушистом халате и слушаю «музыку китов». Одна.
– Ну ладно, – говорю я, удивляя даже себя. – Я поеду с тобой.
– Вот и здорово! Тогда позволь мне все организовать, – говорит она.
– Ты уверена? Организацию я могу взять на себя.
Я беру телефон, чтобы: а) проверить, не пришло ли новых сообщений от Мистера Зубы; б) добавить поездку в список дел, и в) сократить планы на выходные. Но тут Мелисса меня перебивает:
– Ты что, не доверяешь мне?
Вибрация в руке говорит о том, что пришло новое сообщение, и у меня напрягаются все мышцы. «Только бы это был не он, только бы это был не он…» – начинаю я повторять свою недавнюю внутреннюю мантру, а затем следую совету своего кардиолога: «…и не забывайте дышать».
– Конечно, я тебе доверяю, – лгу я Мелиссе.
– Ну тогда я сама все и сделаю.
– Спа, правильно?
– Ага, – пожимает она плечами.
– Ну хорошо. Договорились.
Я проверяю экран телефона. Кто-то спрашивает, не продали ли мне по ошибке кредитное страхование. Из легких у меня выходит воздух, сердце возвращается к нормальному ритму.
Фигурально «передав поводья», я испытываю какое-то немного странное, незнакомое мне чувство.
– Ты что, сейчас заплачешь?
Мелисса беспокойно поднимается. В последний раз я плакала на глазах других людей в 1992 году, когда сломала ногу в четырех местах.
– Это что, слезы?
– Конечно, нет, – я касаюсь глаза пальцами.
Это ложь. Я ощущаю, как мои подмышки потеют «Ширазом» – настолько я стараюсь сдерживаться.
– А ты что, уходишь?
– Э-мм… ну да, поеду-ка я, – говорит она и от всей души хлопает меня по правой руке. – До скорой встречи. В ближайшие две недели.
– Две недели?
Я потираю руку, и это по крайней мере отвлекает меня от слез.
– Вроде речь не шла про две недели. Надо свериться с календарем. Не могу же я так взять и все отменить…
Она не слушает, а только кивает, словно я маленькая девочка.
– Ты слишком много волнуешься. Вот увидишь, все будет как в добрые старые деньки, – говорит она.
– Ага. Великолепно!
«Этого-то я и боюсь», – проносится у меня в голове мрачная мысль.
Глава 3
– Я заказала нам шикарный отдых, – сказала она.
– Лучшая цена за неделю, – продолжала она.
– Возьми с собой паспорт, – напомнила она.