Привязанность

«Отправной точкой этих идей является хорошо известная концепция Ференци о «пассивной объектной любви». В своей статье по этому вопросу, напечатанной в издании, посвященном памяти Ференци, я использовала только этот термин. Позднее, под влиянием идей М. Балинта относительно «нового начала», где он делает акцент на активных чертах поведения младенцев, а также частично под влиянием работы Херманна, посвященной инстинкту цепляния, я подумала, что термин «пассивные» не подходит к описанию отношений, в которых первостепенную роль играют такие явно активные тенденции, как инстинкт цепляния. С тех пор я, главным образом, использовала — как и в настоящей статье — вместо термина «пассивная объектная любовь» термин «архаичные» или «первичные объектные отношения (объектная любовь)».

В описании этих примитивных, но по своей сути активных объектных отношений Балинты придавали значение двум обстоятельствам. Первое — это эготизм взаимоотношений. Отвергнув другие понятия, Элис Балинт приходит к такому выводу: «Более всего здесь подходит понятие «эгоизм». Фактически это архаичный, эгоистический вид любви, первоначально обращенный исключительно на мать», причем его основной чертой является то, что собственные интересы матери совершенно не учитываются. Второе обстоятельство, хотя и более спорное, точнее подходит к приведенной выше точке зрения. Оно связано с тем, что эти отношения совершенно не зависят от эрогенных зон. «Данная форма объектных отношений, — пишет М. Балинт (Balint, 1937), — не связана ни с какими эрогенными зонами, это не оральная, орально-сосательная, анальная, генитальная и др. формы любви, это нечто особое...»

После чтения этих статей становится ясно, что первичное объектное цепляние рассматривается как главный компонент в концепции Балинтов о первичной объектной любви, но так же, как ранние взгляды Меланй Кляйн выходили за пределы понятия первичного объектного сосания, так и взгляды Балинтов шире представлений о первичном объектном цеплянии. Тем не менее в их работе много внимания уделяется обсуждению характера других компонентов.

Досадно, что за последние десятилетия в публикациях английских и американских психоаналитиков не просматривается особого интереса к идеям, высказанным их коллегами из Будапешта. Одну из немногочисленных ссылок на них можно найти в примечании к главе, написанной Полой Хейманн (Klein et al., 1952. P. 135). Выступая от имени четырех авторов книги, она выражает согласие с подробным критическим разбором Майклом Балинтом теории первичного нарциссизма. Хейманн кратко отмечает также некоторые расхождения во взглядах на характер деструктивных импульсов и роли интроекции и проекции в раннем детстве. Однако она упускает при этом, что в то время как Венгерская группа придает особое значение неоральным компонентам в ранних объектных отношениях, группа Кляйн считает оральный фактор доминирующим в этих отношениях. Этому расхождению по меньшей мере требуется уделить более серьезное внимание, чем это делалось до сих пор. Кроме того, следует подчеркнуть, что поскольку до сих пор Мелани Кляйн занималась неоральным компонентом и объясняла его истоки первичным стремлением вернуться в материнскую утробу, она отстаивала теорию, радикально отличную от теории венгерских психоаналитиков.

В концепции Уинникотта, касающейся отношений ребенка и матери, пища и оральная чувствительность никогда не занимали такое доминирующее положение, как в концепции Мелани Кляйн. В статье, датированной 1948 г., он перечисляет ряд связанных с матерью обстоятельств, которые считает жизненно важными. Первые два — «она существует, продолжает существовать... находится там, доступная для ощущений всеми возможными способами» и «она любит физически, обеспечивает контакт, температуру тела, движение и покой в соответствии с потребностями младенца». Обстоятельство, связанное с обеспечением питания, поставлено на четвертое место. В важном примечании к своей статье «Переходные объекты и переходные явления» (Winnicott, 1953) Уинникотт обсуждает значение употребляемого им термина «материнская грудь»: