Привяжи меня

Было бы так легко шагнуть к Стерлингу и поцеловать его, вернувшись к тому, на чем они остановились до того, как начали разгребать снег, но Оуэну не нравилось, когда легко, и если они со Стерлингом собираются превратить свои отношения во что-то продолжительное, то им нужно, чтобы их объединял не только секс.

Они с Майклом очень долгое время дружили, наверное, поэтому они и были до сих пор близки; им нравилась одинаковая музыка, они читали одни и те же книги… со Стерлингом же от разницы в возрасте были одни проблемы. Непреодолимые? Оуэн надеялся, что нет.

— Давай смотреть кино, — решил он.

Он позволил Стерлингу перерыть все полки с дисками и выбрать один, что заняло куда больше времени, чем думал Оуэн. А потом они свернулись на диване, поставив на столик перед собой корзинку с печеньем Сары, и стали смотреть «Жизнь Брайана», фильм, который Оуэн мог цитировать отрывками, а Стерлинг никогда раньше не видел. На середине Оуэн, почувствовав, что замерзает, стащил со спинки дивана покрывало и накрыл их обоих.

— Спасибо, — сказал Стерлинг, повернув голову, и улыбнулся.

Оуэн вдруг понял, что их лица совсем близко.

— Всегда пожалуйста, — ответил он и медленно поцеловал Стерлинга.

У его губ был вкус мятного печенья, он издал радостный звук, а его ладонь легла Оуэну на колено.

После позавчерашней ночи и сегодняшних физических упражнений Оуэну совсем не хотелось торопиться. Фильм продолжался, а Оуэн целовал Стерлинга, иногда в шею и горло, иногда в волосы, снова и снова возвращаясь к его губам. Если бы ему пришлось в этот момент подобрать определение для Стерлинга, то это было бы «аппетитный», Оуэн никак не мог им насытиться. Сонный и расслабленный, а потому не жаждущий острых ощущений, он обнял Стерлинга и притянул к себе, устроившись в уголке дивана, так что Стерлинг растянулся на нем, и оба стали целоваться, как тинэйджеры, закрыв глаза и неторопливо гладя друг друга руками.

— Ты делаешь меня счастливым, — прошептал он в волосы Стерлинга, нащупав губами его ухо. Его рот слишком долго был занят поцелуями и довольными стонами, и слова выговаривались как-то странно. Целоваться куда проще. — Ты… ты хотел услышать это от меня?

Ответ Стерлинга был нежным и теплым, таким же, как его рука на талии Оуэна под задранной рубашкой.

— Боже, да. Конечно. А кто бы не захотел? — Кончик его языка лизнул Оуэна в уголок рта. — Я хочу делать тебя счастливым, — выдохнул он.

— А я хочу, чтобы ты был счастлив, — сказал Оуэн. Это уточнение показалось ему важным, хоть он и не мог ясно мыслить, когда Стерлинг был так близко, абсолютно расслабленный и такой сладкий. Боже, такой сладкий… под всей его наглостью и издевательскими ухмылками, высокомерием и нахальством, которые выводили Оуэна из себя и искушали, Стерлинг был таким…

Поток без конца повторяющихся несвязных мыслей внезапно прервался из-за незнакомого рингтона. Оуэн вздрогнул, испуганный и недовольный тем, что им помешали.

— Это твой телефон?

Глупый вопрос на самом деле, к тому же голос Оуэна прозвучал чересчур резко — в конце концов Стерлинг не виноват, что ему позвонили, — но громкая, излишне радостная мелодия произвела на него эффект ледяного душа.

— Черт… это мама, — сказал Стерлинг, пытаясь сесть и выгибаясь, чтобы вытащить мобильник из кармана; он чуть не заехал локтем Оуэну в живот и, пробормотав: — Извини, — открыл раскладушку. — Мам? Все в порядке? Да.

Он замолчал, слушая голос матери в трубке. Стерлинг выпрямился, отчего покрывало сползло с колен Оуэна, но он не двинулся с места.

— Но это же не значит, что вы должны… хорошо, но… мама, ты можешь хотя бы попытаться… но… — Стерлинг встал, набросив покрывало на ноги Оуэна, и остановился в дверях гостиной. — Ладно, отлично, но ты хотя бы передашь Джастине, что я…

Он замолчал, его плечи опустились. Несколько секунд спустя он повернулся, на его лице застыла невеселая, какая-то блеклая улыбка.

— Она повесила трубку.

— Твоя мать… — Оуэн заставил себя замолчать и тщательно стер с лица удивление. Судя по тому немногому, что говорил Стерлинг, они с матерью были близки, и столь резкий разрыв оказался для него полной неожиданностью и явно выбил из колеи. — Так зачем она звонила? Что случилось? — Он откинул покрывало, но не стал подниматься, неуверенный, нужно ли Стерлингу сейчас его утешение. Когда тебе хочется спустить пар или закричать, чужие объятия лишь раздражают, а Оуэн еще не слишком хорошо читал чувства Стерлинга.

— Она просто хотела дать мне знать, что отец ввел новое правило: теперь ей нельзя звонить мне, поэтому от нее и не было вестей эти два дня. Она хотела убедиться, что со мной все в порядке. — Стерлинга, похоже, такой поворот не слишком удивил, что казалось странным, хотя, может, он просто еще не до конца осознал случившееся? — Все нормально. Он всегда был таким. Следовало этого ожидать. Досмотрим фильм, хорошо?

Он вернулся к дивану и сел, позволив Оуэну закутать себя в покрывало, а потом свернулся в том же положении, в котором лежал до этого, обвив талию Оуэна рукой.