Привидение-стажер

— Может и не линзы, но в каталог не внесены. Так что можешь жить спокойно — твое разоблачение не состоится по техническим причинам.

— Ладно, ладно посмотрим, что у тебя.

— Сделай одолжение, мне-то скрывать нечего. Он протянул разворот страницы со списком вариантов, который я въедливо изучила.

— Ну — теперь уже Женька проявлял нетерпение. — Можно мне в матросы? С детства мечтал.

— М-да, Вас, пациент, мне тоже утешить нечем!

— Неужели тоже искусственные? — забеспокоился Женя.

— Хуже. Опять вне классификационных характеристик. Ну, куда это годиться? Понамешено все, что только можно — зеленый, золотистый, карий, серый. Вместе получается болотный какой-то. А такого в справочнике нет.

— Болотный? — поморщился Женя — Может, переформулируешь? Раз все равно в справочнике такого нет. А то у меня какие-то ассоциации не хорошие — чахлые осинки, жирные лягушки и лужи с несвежей водой.

— Не нравится? — я задумалась — Вот, пожалуйста: хаки. И ассоциации как на подбор: суровые герои в камуфляже, полосатые столбы и полосатый флаг.

— Нет уж, давай вернемся к лягушкам.

В общем, и эта классификация у нас не задалась.

— Итак, что тут у нас осталось? «Молот ведьм», глава шестая. Внемли и трепещи: «Призрак есть мерзостное порождение тьмы принявшее по воле Вельзевула вид, подобный человеческому, но все это есть форма, суть же — бесовское наваждение»

— Красиво сказано, ничего не скажешь!

— Как тебе эта концепция?

— Еврейская мне больше нравится, все-таки «дух заблудший» звучит более респектабельно.

— А вот еще«…душа не есть отражение телесной сущности, благодать божья или же проклятие дьявольское определяют вид ее». В переводе на современный язык это значит, что вид призрака нестабилен и определяется совокупностью внешних факторов и внутренних побуждений — предположил Женя. — Но, наверное, это не твой случай, ты же говоришь, что не изменилась, да и я за тобой никаких метаморфоз не замечал.

— Наверное, не мой, — согласилась я. Хотя про себя отметила, что «содержание, определяющее форму по своему желанию», звучит очень заманчиво. Значит можно сделать что-нибудь с моим «готическим» внешним видом. А то мне уже порядком надоело разгуливать в этом роковом образе.

— Да-а-а, с твоей систематизацией мы не сильно продвинулись, хотя, если вдуматься, прогресс есть. Теперь мы точно знаем, кем ты не являешься.

— Пока оставим все как есть. Уже 3 часа и ты засыпаешь во время зачитывания цитат, предлагаю сделать перерыв до завтра, вернее до сегодня.

— Я — за! — поддержал меня зевая Женя. — Где ты расположишься на ночь?

— Вообще-то я не сплю, поэтому, пожалуй, прогуляюсь.

— Хочешь — оставайся. Ты меня ничуть не стеснишь. Могу телевизор включить или музыку поставить.

— Нет, не стоит.

— Правила приличия не позволяют? — съехидничал Женя

— Нет, запланированная оргия на кладбище.

— Да, упырям я не конкурент, — согласился он. — Желаю хорошо повеселиться. А ты точно ничего не задумала?

— О чем ты? — я была сама невинность, уроки мастера не прошли даром.

— Да нет, так, показалось.

— Но телевизор можешь на всякий случай оставить — вдруг вернусь слишком рано.

Через 10 минут я обнаружила Женю спавшим сном праведника. Теперь моим экспериментам он точно не помешает. В доме царили тишина и покой, только светился экран телевизора. Там шел какой-то старый фильм с Мэрилин Монро, основным содержанием которого являлась демонстрация ее фигуры во всех ракурсах.

Так что там у нас за влияние ощущения на изображение? По идее это должно означать полную свободу в выборе внешнего вида — от всадника без головы и заканчивая каким-нибудь деревом или столом.

Попробуем, но не замахиваясь на фокусы с превращением в деревья или столы, потому что я не очень-то представляла, как должен ощущать себя этот самый стол. Начинать надо все-таки с более простого. Главное, сосредоточиться на чем-нибудь конкретном. Взгляд упал на экран телевизора. А ведь это прекрасный повод применить теорию на практике. Я представила себе, что я это не я, а изображение на экране. Никакого эффекта. Тогда я попыталась сконцентрироваться с закрытыми глазами. Чувствуя, правда, себя при этом последней шарлатанкой, стремящейся изобразить медиума. Тот же результат.

Позже, уже заучив облик дивы наизусть, я изменила тактику и старалась увидеть ее вместо своего отражения в зеркале. Пробовала снова и снова. И, наконец, где-то в 7 утра, когда моя несуществующая голова гудела от почти ощутимого напряжения, изображение начало плыть, как будто я пыталась рассмотреть трехмерные картинки в книге «волшебный глаз», потом стало четче, и я увидела в зеркале двойник Мэрилин. К сожалению, результат не отличался стабильностью — стоило отвлечься, как форма стремительно вернулась к прежней. Но все равно я была невероятно горда. Главное получилось, а уж довести трансформацию до ума, это дело техники.

* * *

Расслабившись, я левитировала по гостиной, бездумно глядя в экран телевизора.

В себя меня привел Женин смех.

— Что случилось?

— Нет, ничего особенного, но привидение, занятое просмотром «Утро с пастырем» — трогательное зрелище.