Привидение в кроссовках

Незадолго до развода Валеры с Ксюхой позвонила Татьяна Борисовна, и завертелась история с письменным столом. Аллочка обрадовалась восстановлению дипломатических отношений со свекровью. Последние годы она жила очень бедно, отдавая каждую лишнюю копейку сыну. Поэтому в ее душе зашевелилась надежда на наследство.

«Ну ненавидит она меня, – ду­мала Алла, – но ведь Валерочка-то Алтуфьев, ему-то она должна все отписать».

Любовь к сыну начала принимать у Рюминой патологические формы, ей стало казаться, что весь мир только и думает о том, как его обидеть. Людям, которые «обижали» сына, мать мстила. Соседке, которая од­нажды со вздохом сказала: «Стареем мы с тобой, Алла, вон уже и у Валеры седина появилась», – Рюмина изрезала бритвой обивку на двери.

Никто не имел права говорить, что Валерочка плохо выглядит. Мужика в супермаркете, бормотнувшего вслед ее сыну: «Урод, че­го пихаешься!» – Аллочка облила кефиром, вроде совершенно случайно. Просто натолкнулась на парня и уронила открытый пакет.

Никто не имел права ругать Валеру. Алла рассорилась с большинством подруг. Од­на заявила:

– Мо­жет, твоему сыну профессию сменить? Ну сколько он собирается из матери деньги качать?

Другая обронила:

– Зря Валерке потакаешь, вырастила трутня.

Третья сдуру ляпнула:

– Валера-то разжирел, чистый кабан!

Ясное де­ло, что все эти дамы были изгнаны из дома. Любовь превращалась в фобию, в сумасшествие, в психическое заболевание.

Первый раз пос­ле многолетнего отсутствия Аллочка явилась к свекрови с коробкой шоколадных конфет под мышкой. Рюмина хорошо помнила о любви старухи к сладкому. Но шоколадки были с «начинкой». Аллочка накачала их димедролом.

– Зачем? – не утерпела я.

– Очень ей хотелось полазить в бумагах у бабки и узнать, на чье имя составлено завещание, – ответил Ремизов, – но номер не прошел. Свекровь съела пару шоколадок, и ниче­го не случилось.

Алла поехала домой, ругая себя на все корки. Ну как можно было забыть, что противная бабка, всю жизнь мучившаяся бессонницей, повторяла:

– Меня димедрол совсем не берет, наоборот, танцевать пос­ле его приема хочется.

– Понятно теперь, – вздохнула я.

– Что?

– Ко­гда я пришла к ней в гости впервые, Татьяна Борисовна вынула початую коробку конфет и угостила меня. Я чуть в обморок не грохнулась, мне от димедрола делается дурно.

Алла решает повторить попытку, приходит еще раз. Теперь она приносит коробку «Вишни в шоколаде», нашпигованную родедормом. Алтуфьевой хватает одной конфеты, что­бы заснуть.

Рюмина обыскивает комнату, находит кучу бумажек и завещание. Камень падает с сердца: все оставлено Валере.

– Знаю, – заорала я, – теперь все знаю!

– Ну, – хмыкнул майор, – рассказывай.

– Аллочка как все­гда первой пришла на работу, увидела, как из тайного хода появляется Ксения, и убила ее!

– Зачем, – спокойно спросил Ремизов, – и почему она потом пугала тебя?

– Ну, – растерялась я на секунду, – я и это знаю! Ксения сказала своей подруге Вике, что нашла в тайнике план, из которого было понятно, где лежит клад. Небось Аллочка узнала, что Шмелева в курсе секрета, и бац! Убила!

– В общем, верно, – заявил Витька. – Несчастную Ксению убили именно за то, что она узнала, в каком месте находится клад, правильно. Только это сделала не Алла. Рюмина никого не лишала жизни, она только хотела «пригвоздить» тебя, но Ксюшу не трогала. Вернее, трогала, но уже мертвое тело.

– Кто убил Шмелеву?

Витька закурил, потом подвинул ко мне папочку.

– Лад­но, так и быть, совершу должностное преступление, читай!

ГЛАВА 33

Глаза скакали по строчкам. «Я, Алтуфьева Татьяна Борисовна…»

– Не мо­жет быть, – прошептала я, отталкивая папку, – старуха?!

Витька кивнул:

– Она.

– Почему?

Ремизов развел руками:

– Из-за клада.

– Ниче­го не понимаю.

– Сейчас сообразишь.

– Но Алтуфьева немощная пожилая дама! Она родилась в 1917 году!

Витька хмыкнул:

– То было поколение железных людей, а Татьяна Борисовна, похоже, сделана из дамасской стали.

Всю жизнь она мечтала найти клад, и долгие годы ее грызла мысль: кто-то из обитателей коммуналок присвоил драгоценности себе.

Ко­гда здание расселили и в бывшие квартиры въехал книжный магазин, Алтуфьева, в те годы далеко не старуха, а вполне активная женщина средних лет, предприняла настоящее расследование, потратив на него целый год.

Татьяна Борисовна взяла в домоуправлении адреса, по которым выехали прежние жильцы, и принялась методично обходить всех. Проведя «оперативно-следственные действия», Алтуфьева сделала вывод: клад на месте. Ее бывшие соседи жили более чем скромно. Мебель в их блочных каморках стояла простецкая, автомобилями никто не обзавелся. Можно, конечно, поспорить с подобными умозаключениями, но Татьяна Борисовна сделала именно такой вывод: клад в доме. Поэтому она и ходила смотреть на ремонт, затеянный владелицей «Офени», все ждала: вдруг среди битых кирпичей блеснет шкатулочка…

Но ниче­го не нашлось, и старуха продолжала мучительно думать, где сокровище.