Привидения являются в полдень

В голове у нее постепенно наступало прояснение, и странное это было прояснение, какое-то последнее, окончательное. В глупой надежде она оглядывалась по сторонам, но серого «Вольво» среди машин, попавших в пробку, не увидела. И сама усмехнулась: «Как же, будет он ошиваться тут, поблизости! Значит, он все же выследил меня… Когда и как? Ну, мог просто выйти за мной, увидеть, как я сажусь в машину, завести мотор и рвануть следом. Я его вряд ли заметила бы — не в том настроении была. Да и не верила тогда, что он будет следить за мной. Ни во что я тогда не верила и ни о чем не догадывалась. Хотя история с притоном в Джакарте и исчезновением того парня мне тоже не понравилась. Но я просто думала, что Дима его шугнул, чтобы тот больше не показывался… А шугнул он его, наверное, неслабо! И Дима видел, как я подошла к машине Оли. Видел, как мы немного отъехали и вошли во дворик. Может быть, даже пошел следом за нами… Нет, это невероятно, ничего он не слышал. Я же ясно видела подворотню, видела освещенную улицу… Это он не смог бы найти нас в темном дворе, да еще во время дождя, а мы-то его увидели бы сразу, когда он входил с освещенной улицы в темный двор. Значит, он не подходил к нам. И зачем ему подходить? Он обо всем, буквально обо всем догадался. Знал, что сейчас Оля рассказывает мне обо всем, буквально обо всем. И не мог ей помешать. И зачем бы ему вбегать во двор? Что бы он мог сделать? Убить нас обеих? Обеих — потому что я уже успела что-то узнать? А если бы не успела — как бы он убил Олю на моих глазах? Как бы объяснил мне это?! Нет, все объяснения кончены, больше он ничего не смог бы мне объяснить, выкручиваться было поздно. Он мог только удержать меня, когда я выходила из дому, но он этого не сделал. Наверное, догадался, кто меня вызвал на свидание, хотел выследить Ольгу. Потому что уже знал, что Оля опасна, все про него знает и скрылась — ее не найти… Это был единственный выход — найти ее, чтобы она назначила мне встречу. На этом он и настаивал, когда велел звонить ей. Я была приманкой. Приманка вышла из дому, поехала куда-то, явно соврала, что к маме… Он поехал следом. Увидел меня с Олей. Мы вошли во двор. Понял, что все кончено. Понял, что ему осталось только убить нас… Нас двоих. Вот его любовь! Вот она! Пока мы разговаривали, он испортил ей тормоза. В машинах он здорово разбирается, это я знаю… Как он отключил сигнализацию? А включала ли ее Оля? Не помню, нет, кажется… Она сразу вышла и заперла машину… Значит, он спокойно портил машину, пока мы говорили, и был уверен, что нам потребуется немало времени, чтобы объясниться, мог не торопиться, не нервничать. Знал, что мы выйдем вместе и вместе сядем в машину. Вместе поедем куда-то и вместе погибнем на первом же перекрестке, при первой же потребности затормозить… Или не погибнем, а здорово покалечимся? Это промашка… Кто-то мог остаться в живых, фургона он не мог предусмотреть… Автокатастрофа — не слишком надежный способ, чтобы все погибли, нужны многие причины, стечение обстоятельств… Тем более ночью, когда движения мало. На что он надеялся? Или уже ни на что? Может быть, туго соображал… Во всяком случае, он выбрал машину как способ убийства. Но он не мог предусмотреть, что в машину мы сядем не вместе. Где он был в то время, когда Оля тронулась с места? Он следил за ней или нет? Если решил скрыться, тогда он думает, что я уже мертва… А если следил, тогда сейчас видит меня и знает, что я уцелела. Я — ходячая опасность, живой свидетель, который знает все, все. И в любую минуту он готов меня убрать. Где он?! Где он?! Он должен торопиться, ведь я могу прямо сейчас обратиться к милиции. Вот она — милиция, прямо передо мной. Он должен действовать быстро, очень быстро, у него совсем нет времени…»

Движение на перекрестке возобновилось — с помощью милиции мало-помалу был расчищен проезд. Машины уже трогались с места, осторожно объезжали место катастрофы и исчезали… А мужчина с русой бородкой и озабоченным взглядом все стоял рядом с Катей, курил и смотрел на белый расплющенный «Москвич». Потом он громко вздохнул и снова обратился к Кате.

— Странное дело! — повторил он. — У меня точно такой же. Вот стою и смотрю… Как будто я сам там внутри…

— У вас богатое воображение, — откликнулась Катя.

— Профессия обязывает.

— А вы кто?

— Сказочник.

Кате показалось, что она ослышалась. Она наконец посмотрела на мужчину и подняла брови:

— Кто вы?

— Сказочник, — мрачно повторил мужчина. — Да, я не шучу. Я член ассоциации детских писателей. Пишу детские книжки, там всякие детективчики и прочее…

— Вот оно что… Ну и как вам эта история? — Катя кивнула на машины. — Похоже на сказку?

— Похоже на бойню, — вздрогнул он.