Привидения являются в полдень

Она снова окинула взглядом кабинет, где стояла сейчас. Посмотрела на книги на полках, отметила, что один огромный том — какая-то научная энциклопедия — сильно выдается вперед. На полках у Димы всегда был абсолютный порядок, поэтому это ее заинтересовало. «Зачем ему нужно было заглядывать в энциклопедию перед побегом? — спросила она себя. — Чтобы прочитать про население в Гаване?» Катя подошла к книжным полкам, потянула на себя огромный фолиант… И уронила его на пол — от неожиданности. При таком объеме книга должна была весить несколько килограммов, не меньше, а оказалась она совсем легкой, словно журнал… Собственно, это больше была не книга — от книги остались только переплет да поля, а вся сердцевина была насквозь вырезана. Маскировка. Тайник, где больше ничего не было.

«А это улика! — сказала себе Катя. — Здорово!» Но тут же себя одернула — никому ведь не запретишь вырезать середку из книги и спрятать туда что-то. А вдруг Дима просто хранил там свои деньги или какие-то документы? Куда сейчас люди не прячут свое добро от воров… «Нет, если тут был не героин, чтобы собака могла унюхать, ничего у меня не выйдет… А все же занятно. Такая огромная книга! Что там можно было спрятать? Да что угодно. Можно было оружие, можно было другую книгу, мне никогда не догадаться… Что теперь делать? Ехать в аэропорт, — ответила она себе. — Немедленно ехать туда и искать Диму. Куба может быть фикцией, но гарантии нет. Рисковать нельзя».

Она доехала до метро «Речной вокзал», уселась в автобус, едущий в аэропорт, и была на месте в пять часов. До начала регистрации рейса на Гавану оставалось время. Это время Катя потратила на то, чтобы прочесать здание аэропорта, вплоть до помещения перед туалетами (она минут пятнадцать следила за входящими и выходящими мужчинами, так что на нее даже стали посматривать). Просмотрела магазины, кафе, балкон, стоянку… Димы нигде не было. Она устала и хотела есть, купила себе хот-дог и банку пепси, уселась в креслице в зале ожидания и задумалась. Дала себе слово сообщить обо всем следователю, если Дима не явится к рейсу. «Долго я так не выдержу, и я его боюсь. Занимаюсь не своим делом… Молчать — преступление, все утро самолеты улетали во все концы земли, и Дима мог сесть в любой из них. Для этого достаточно купить билет в аэропорту… Боже мой, как я наивна… Ведь все эти заказы билетов от нашей фирмы могли быть для отвода глаз. Оба заказа. Зачем ему было так подставляться? Я спрашиваю — я сама стала бы так высвечиваться, приезжать на фирму, делать заказы на чужие фамилии, вообще где-то мелькать? Я поехала бы в аэропорт, взяла билет и свободно улетела. Дура я набитая, идиотка! Я его уже упустила, и где его теперь искать — непонятно. Надо было шевелиться сразу же, ночью!»

От злости на саму себя она зажмурилась и потрясла головой. Посмотрела на часы. Через несколько минут начнется регистрация. Табло еще не видно, но вот сейчас, сейчас… «А где гарантия, что он приедет к началу регистрации? — спросила она себя. — Если вообще приедет? Он может подойти к самому концу и пройти внутрь, прежде чем я успею что-то сделать… И на каких основаниях я его задержу?! Буду кричать: „Остановите его, он убийца!“ Мне скажут: „Дамочка, проспитесь…“».

Кто-то опустился в кресло рядом с ней. Она подняла глаза и увидела Диму.

— Только не кричи, — тихо сказал он. — Посмотри на меня. Так. Зачем ты приехала?

Катя молчала, не могла выдавить из себя ни крика, ни слова. Во-первых, потому, что Дима был рядом. Во-вторых, потому, что на Диме был его бежевый парадный костюм. Тот самый костюм, который она нашла в пакете в испоганенном виде.

— Ты здесь одна? — так же тихо спросил Дима. — Послушай, молчать необязательно, можешь что-нибудь сказать. Не бойся, отвечай. Ты одна?

— Да. — Катя сжала вместе колени, потому что они тряслись. Дима прекрасно заметил эту дрожь, но ничего по этому поводу не сказал. Смотрел он как-то странно: спокойно, с каким-то последним, равнодушным спокойствием. По его лицу нельзя было определить, что он чувствует и чувствует ли вообще что-нибудь.

— Загранпаспорт у тебя с собой? — спросил он вдруг, не сводя с Кати взгляда.

— Да, — снова ответила она. — Всегда с собой.

— Деньги есть?

— Ни копейки.

— Поедешь со мной?

— Куда? — В горле у нее что-то сжалось, словно перед рыданиями. — Куда — с тобой?

— Как будто ты не знаешь. На Кубу. Поедешь?

— Ты с ума сошел.

— Катя. — Он говорил еле слышно, она улавливала смысл его слов скорее по шевелению губ, чем слухом. — Поехали со мной. Ты же все про меня теперь знаешь. Больше мне нечего скрывать. Я мог исчезнуть этой ночью. Ты меня не нашла бы. Но я специально оставил тебе намеки… Чтобы ты нашла меня, если захочешь. Катя, ты ведь никому не сказала?

— Я… — Она говорила с трудом и тоже очень тихо. — Я тоже могла исчезнуть этой ночью. Навсегда. Ты это знаешь.

— Я не допустил бы этого. Я не дал бы тебе сесть в машину.

— Послушай… Я никуда не поеду. Твой рейс объявили.

По залу разносился мелодичный женский голос — регистрация на Гавану начиналась. Дима поднял голову, огляделся по сторонам, поморщился: