Привидения русских усадеб. И не только…

Мало кто из русских писателей чувствовал притягательную силу зеркала так, как Бунин. С удивлением и страхом вглядывался Арсеньев в незнакомого ему мальчика, представшего перед ним в трюмо материнской спальни («Жизнь Арсеньева»). За две ночи до смерти младшей сестры героя рассказа «У истока дней» (1907) нянечка видит, как «в зеркале стоит кто-то белый-белый, как мел, да длинный-предлинный!» (такой же длинный, как призрак из «Мертвых душ»). Она спешит завесить зеркало черным коленкором. Герою же снится «безобразно-ужасный» сон, в котором люди торопливо переносят и передвигают «столы, стулья, кровати и зеркала», а среди них бегает ожившая девочка со слепым безжизненным лицом и тусклой полоской глаз, сверкающей в прорези неплотно прикрытых ресниц. Конечно, мать героя не верит рассказу нянечки, хотя и не экспериментирует с психикой ребенка вслед за просвещенной Зубовой-Аксаковой. Взрослого Бунина по-прежнему влечет к себе «стекло, намазанное ртутью», и он задается вопросом: «Уж не права ли ты, моя старая наставница?»

Схожее чувство испытал и Ваня Шмелев: «В доме тихо, даже жутко слушать. В лампе огонек привернут – Святки, а как будто будни… Дни теперь такие… “Бродят они, как без причалу!” Горкин знает из священных книг. Темным коридором надо, и зеркала там, в зале…» («Лето Господне»). Те, которые «бродят без причалу», непременно покажутся в зеркалах.

В рассказе Брюсова «В зеркале» (1902) ужасы Зазеркалья тускнеют под зловонным покровом человеческих страстишек. Женщина состязается со своим отражением в мелком тщеславии и коварстве. Одержав победу, она вкушает наслаждение с оттенком извращенного эротизма: «Теперь я безжалостно приказала ей идти мне навстречу. Стон муки открывал ее губы, глаза расширились, как перед призраком, но она шла, шатаясь, падая, – шла. Я тоже шла навстречу ей, с губами, искривленными торжеством, с глазами, широко открытыми от радости, шатаясь от пьянящего восторга. Снова соприкоснулись наши руки, снова сблизились наши губы, и мы упали одна в другую, сжигаемые невыразимой болью перевоплощения».

В наши дни в Зазеркалье могут поселиться любые духи, и выглядят они практически так же, как при жизни в теле. Сторож воронежского дворца 50-летия Октября каждую ночь видит девушку в свадебном платье, выходящую из огромных зеркал в фойе. Призрак всхлипывает и завывает, сторож прячется под стол, крестится и читает молитвы, а потом, к своему разочарованию, догадывается, что девушка его не замечает. По крику петухов призрак забирается обратно в зеркало. Кто эта девушка? В свое время она забеременела, а отец ребенка, не желавший связывать себя, столкнул ее в котлован строящегося дворца.

В быличке все перевернуто с ног на голову. Не жених приходит к невесте посредством зеркала, а она сама вылезает оттуда, чтобы найти жениха. Но сочинители не вдавались в тонкости фольклористики. Раз зеркал много, кто-нибудь должен в них обитать.

Заключение

Из моей затопленной могилы

Гроб всплывет, забытый и унылый,
Разобьется с треском, и в потемки
Уплывут ужасные обломки.
Сам не знаю, что это такое…
Я не верю вечности покоя!

Рубцов Н.М. Я умру в крещенские морозы

Свод легенд о русских привидениях находится в 6 стадии формирования, поэтому книга не претендует на полноту и всеохватность. В каждом из регионов есть свои истории о призраках, и, быть может, самые интересные из них я пропустил мимо ушей. В книге не затронуты Северный Кавказ, чьи легенды не имеют отношения к русской традиции, и культурно родственные нам Украина и Беларусь, чей фольклор испытал на себе мощное влияние южно– и западнославянских народностей.

Возможно, кто-то подметил вольности, допущенные автором в изложении фольклорного материала, а кого-то покоробили авторские комментарии и остроты. Таким способом я пытался оживить легенды о призраках, по большей части однообразные и примитивные. Если читатель не увлекся ими или недопонял сказанного – вина целиком на мне. Однако меня утешает мысль о том, что суть легенд я не исказил, иначе не имело бы смысла сверять их с образцами английского фольклора.

Каковы же итоги сравнительного анализа? Почти все приемы английской мистики повторяются в России. В наших легендах человеческие останки редко прячут в стене или под полом дома, но часто выбрасывают под открытое небо (трупы самоубийц, разрушенные кладбища) или лежат на всеобщем обозрении (мощи святых, Ленин). Черепа в русских домах не хранят, и связанные с ними истории эпизодичны (дом Чадина в Перми, Николай Буржуа). Оживающих портретов у нас не меньше, чем в Англии, но совсем нет чудесных экипажей и безголовых лошадей. Слабой попыткой внедрить их может считаться рассказ о «Чудном доме» в Одессе. Зато в русской мистике нашла своеобразное преломление западноевропейская вера в Зазеркалье.