Прививка для маньяка

— Тогда почему я постоянно влипаю в неприятности крупного калибра? — задал риторический вопрос Глеб.

— Это как раз понятно. Просто вы, Глеб Аркадьевич, человек внимательный.

— В каком смысле?!

— Вот смотрите, большинство людей бегут по жизни и по сторонам даже не оглядываются. Как трамвайчики по рельсам. И маршруты заранее известны: работа — дом, работа — могила…

— А я думал, вы оптимист, Яна, — покачал головой Глеб.

— Я и есть оптимист. Только такой, который реально смотрит на вещи, — тряхнула рыжими волосами ассистентка.

— Ну-ну, продолжайте, — стараясь скрыть усмешку, подбодрил девушку Глеб. Он любил, когда молодежь начинала выдавать философские построения, сразу чувствовал себя мудрым и многоопытным — по контрасту.

— Зря вы ухмыляетесь! — встрепенулась Казимирова. — Вот смотрите, люди бегут по своим траекториям и по сторонам почти не смотрят. И на окружающих им плевать. Случись что, поохают для приличия — и дальше побежали.

— А я, значит, не такой?

— А вы внимательный, я же говорю. Мало того что люди вам интересны, вы еще и замечаете то, чего другие не видят, а потом делаете выводы. Как вы весной ту международную банду раскрыли…

Звоницкий отмахнулся. В истории с бандой никакой его заслуги не было — просто он оказался в центре событий, в которых были задействованы все возможные спецслужбы. На Яну эта история произвела большое впечатление, тем более что девушка едва не погибла. Помнится, тогда Казимирова дала шефу слово, что не будет больше изображать сыщика-самоучку, но, кажется, успела позабыть, как это страшно, когда тебя собираются прикончить, и теперь собиралась помочь Глебу в разгадывании загадки ниндзя из Лютикового переулка.

— Да уж, интересный нынче бандит пошел, — покачал головой Глеб. — Раньше как? «Дай закурить», потом по уху — и в ближайший сугроб. А сейчас? Точки какие-то…

— Слушайте, шеф! — азартно сверкая глазами, выдала Яна. — Что, если этот ниндзя — просто-напросто предыдущий любовник вашей «орхидеи»?

Звоницкий буквально онемел от такого предположения, а ассистентка, ничего не замечая, неслась на всех парах:

— А что, женщина она привлекательная, вон как вы на нее запали — с первого взгляда. Вы что же думаете, вы один такой… ценитель женской красоты? Наверняка от вашей красотки мужики как кегли валятся, когда она по улице идет. А сердце красавицы — что?

— Что? — машинально повторил Звоницкий.

— Склонно к измене! — радостно сообщила ассистентка. — И перемене, как ветер мая! Бортанула она этого ниндзю, на вас променяла. Представляете, как ему обидно?

— Почему это?

Казимирова окинула шефа критическим взглядом и выдала:

— Вы только не обижайтесь… вы, конечно, мужчина видный, но ведь вы ей в отцы годитесь.

— Что за чушь вы несете, Яна! Насколько я знаю, Кире тридцать пять. Мне сорок восемь. По-вашему, я в шестом классе, будучи пионером и почитателем Дюма, мог заводить детей?!

Яна громко и от души рассмеялась.

— Вот что, милая моя, — задушевно проговорил Звоницкий. — Хватит мусолить эту тему, все равно ни до чего дельного недодумаемся. Если память мне не изменяет, вы высказывали твердое намерение завязать с карьерой сыщика. Так что с этим бородатым ниндзя я как-нибудь разберусь самостоятельно, а вы поедете домой и выбросите эту историю из головы. Понятно?

— Понятно, шеф, — холодно ответила Яна. — Не надо быть гением криминалистики, чтобы понять — вы с этой вашей Кирой огребете нехилые неприятности. Вот вы меня прогоняете, а между прочим, помочь-то вам и некому! Ну, скажите, кому вы кинулись звонить в трудную минуту? Кире? Не-е-ет! Вот то-то и оно!

— Так, приехали, — мрачно произнес Глеб, тоже поднимаясь во весь свой немалый рост и нависая над ассистенткой, как скала. Тема закрыта. Я, конечно, благодарен вам за помощь, Яна Андреевна, но в дальнейшем постараюсь не прибегать к вашим услугам. По крайней мере, меня не будут ими попрекать.

Яна сглотнула и опустила взгляд.

— Кроме того, — безжалостно продолжал Звоницкий, — попрошу более не оскорблять в моем присутствии женщину, которую… которая… мне небезразлична. И попрошу не совать нос в мои личные дела.

В глазах ассистентки сверкнули слезы. Яна плакала чрезвычайно редко, и Глеб понял, что перестарался с воспитательными мерами. Но было уже поздно.

— Ладно, шеф, — хриплым голосом проговорила девушка. — Я все поняла. Больше не потревожу вас своей неуместной заботой и ненужным вниманием. Работа работой, а остальное… — И с гордо поднятой головой проследовала за дверь.

Но Глеб слишком хорошо знал Яну. Последнее слово должно было остаться за ней. Поэтому он ничуть не удивился, когда в дверном проеме появилась рыжая голова и девушка ядовито проговорила:

— Желаю счастья с вашей «орхидеей»! Хотя прогноз сомнительный.

После этого говорить было уже не о чем. Ветеринар и его ассистентка молча закрыли клинику, уселись каждый в свою машину и отправились по домам. Холодная война вступила в первую фазу.