Прививка от бешенства

Димка оставил коробку с крючками на паласе и, не дав как следует повесить картину, стащил меня с дивана. Я тут же угодила ногой в эту несчастную коробку со снастями, но муж только вздохнул:

– Когда-нибудь выберем время и скатаем с ребятами к Светлояру. Где-то у меня рогожинская визитка лежит…

Через полчаса от Димкиного присутствия остался лишь легкий беспорядок в квартире и тяжелый осадок в моей душе. Серая пелена равнодушия опутала с головы до ног, парализовав даже инстинкт самосохранения.

– Ты еще и не собиралась! – возмущенно рявкнула подруга, появившись в дверях.

– Куда-а-а? – с тоской в голосе простонала я.

– А куда кривая выведет, – наставительно заметила Наташка, аккуратно складывая в стопочку раскиданную Димкину одежду. – С Анастас Ивановичем я договорилась. У твоих лохматых дармоедов будет круглосуточное питание, чистые лотки и постельный режим. Чем им еще от безделья заниматься?

– Может, никуда не поедем? Надо хорошо обдумать ситуацию. Что, если Анна права и все угрозы не что иное, как хобби обормота Вениамина? В свободное от возлияний время.

Интуиция усиленно сопротивлялась этому предположению, но я не обращала на нее внимания. Так хотелось покоя!

– Как жаль, что тебе не делали прививку от бешенства. Теперь в вашей семье только кошки нормальные. Главное дело, меня же еще и спрашивает «куда?!» Не я, а ты обещала Анне тихий и заброшенный медвежий угол. Собирайся! Мне твоя жизнь тоже дорога – на фига одной протирать полы в общем коридоре? Отпартизаним пару дней в какой-нибудь заброшенной деревне, почитаем новые сообщения от маньяка, с ними я и рвану к Листратову. Ты уж меня прости, но я все-таки попыталась ему прозвониться. В отпуске он.

Наталья старательно отсортировывала в шкафу мои шмотки, которые, по ее мнению, следовало взять в дорогу.

– В конце концов, если никакой опасности нет, просто развеемся.

– По ветру?

Наташка не ответила. Стащив с антресолей объемистую сумку, принялась протирать ее от пыли, самозабвенно мурлыкая: «На воле гуляет, на воле гуляет, на во-оле гуляет маньяк с бородой».

– Почему с бородой-то? – стряхнула я с себя оцепенение.

– Без бороды он в строку не укладывается. Ну зачем ты в визитки полезла?

– Затем!

Визитка художника Ивана Ивановича Рогожина нашлась почти сразу. Я позвонила сначала по семизначному, скорее всего рабочему номеру телефона, прослушала серию длинных гудков и набрала номер мобильного телефона. С тем же эффектом.

– Не судьба! – буркнула себе под нос и со вздохами и размышлениями принялась укладывать подготовленные подругой вещи в сумку.

Можно было бы отвезти Анну с сыном к свекрови и детям. Правда, они и сами в гостях, но сложность в другом – бабуля перед отъездом всем соседкам уши прожужжала о своей замечательной подруге и ее курах, несущих яйца величиной с велосипедное колесо. Кому-то из них, кажется, даже адрес дала. Что стоит этому киллеру заявиться в деревню Юрьево и взять родных мне людей в заложники?

Я тихо ахнула и присела на кресло. Вернее, мне показалось, что я присела на кресло. Наташка его отодвинула в сторону, чтобы обеспечить большее пространство для сборов. Но мне и на полу было хорошо. Не хотелось вставать и откликаться на мелодию вальса из кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь». Скоро буду бояться собственной тени.

– Ир, кажется, твой ласковый и нежный Ефимов надрывается!

Наташка держала мой телефон в руках, вопросительно изогнув брови.

– Ты что, пять минут как разлюбила своего проповедника? Так скажи ему об этом сама. Плодишь маньяков, а я вынуждена тебя от них спасать!

– Алло?

Как ни старалась, но вышло трагично. Абонент не откликнулся. Мелькнула мысль, что, если это маньяк, мой обреченный голос заставил его меня пожалеть. Наверное, у него наступила минута молчания. Но она истекла раньше, чем он заговорил.

– Простите, это Рогожин. Мне звонили с этого номера. Я отлучался ненадолго… Вы по поводу приобретения картин?

Иван Иванович умел слушать. Он ни разу не перебил тот бред, который я несла, хотя и старалась быть краткой. Но одно из двух: либо у меня нет таланта рассказчицы и, следовательно, его родной сестры – этой самой краткости, либо он у меня есть, но один-одинешенек. Без сестры. Только когда я умолкла, окончательно запутавшись между висевшим на нашей стене полуразрушенным скитом, березами, бешеными лисами и обещаниями возместить причиненные монологом материальные потери, он осторожно попытался выяснить, кто я вообще такая.

– Дебилка!!! – рявкнула Наташка, отняв у меня мобильник. Хотела внести ясность и с места в карьер принялась извиняться за то, что время у нас ограничено – звоните в другой раз. В результате через полминуты я удостоила ее тем же званием. Заметив, что с того места, где стою, то есть со стороны, виднее, велела вернуть аппарат. Подруга, прекратив нести Рогожину не меньшую ахинею, мило прощебетала «одну секундочку» и раздраженно пихнула мобильник мне в руки.