Прививка от любви (СИ)

Фредерик материализовался рядом почти незаметно. Вот вроде бы только что был на другой стороне бара, и вот он уже здесь. Того седобродого старика у стойки больше не было — он мелькнул в одном из проходов между домиками, быстро направляясь прочь.

— Босс? — Матей прищурился.

— Ты ведь и сам понимаешь, что ведёшь себя по-свински, — Фредерик улыбнулся неприятной улыбкой. — То, что девушка тебе отказала, не повод её оскорблять.

— А вам-то что? Вы ж, вроде, на неё больше видов не имеете?

— А вот это не твоё собачье дело.

— Босс, я ведь и обидеться могу.

— Обижайся, — согласился Свеннисен, — но извинись.

На нас уже смотрели. Я поймала себя на том, что желание бить этого недоумка смертным боем у меня тоже не то чтобы прошло, но перестало быть таким острым. Я, как и все, с интересом прислушивалась к диалогу, в ожидании, к чему всё придёт.

— Или что? — Матей оскалился. — Не заплатите? Договор есть договор, объясняться будете с Даниэлом. Может, у себя в городе вы и большая шишка, но здесь, если обманете — вашей сестрице больше с нами не работать. Пусть ищет себе другую охрану, которая её не ограбит и не убьёт.

— Я ещё ни разу не нарушал подписанного договора. Но есть и другие способы испортить тебе жизнь.

— Например?

— Например… — Фредерик обвёл бар взглядом, шагнул вперёд и засветил. Но не Матею, а здоровенному громиле в безрукавке, который сидел на скамье за одним из столов спиной к нам и никого не трогал. Вообще не обращал внимания на то, что происходит, пока ему не съездили по затылку. Не сказать, чтобы так уж сильно, но чувствительно.

Громила, как я перед тем, на мгновение замер. Потом начал медленно поворачиваться, одновременно воздвигаясь над столом. Н-да, габаритами незабвенному Горе Хильмару он, конечно, уступает, но, судя по физиономии, это его ближайший родственник. Такой от Свеннисена мокрого места не оставит, и хватит одного удара. Однако Фредерик продолжал безмятежно улыбаться, хотя ему пришлось задрать голову, чтобы продолжать смотреть противнику в лицо. И только когда пудовые кулаки сжались, готовясь нанести удар, Свеннисен обернулся к Матею.

— Ты правду сказал, — звучно, на весь бар, произнёс он, — когда назвал его тупым ублюдком.

Маленькие глазки громилы переместились с обидчика на Матея. Я прямо-таки услышала, с каким скрипом поворачиваются мысли в этой небольшой голове, пока до аборигена доходил смысл сказанного. Наконец дошёл, и громила, больше не обращая внимания на Фредерика, шагнул к Матею. Тот попятился, поднимая руки:

— Эй, приятель, полегче, я не…

Но было уже поздно. Громила метнулся вперёд, опрокидывая скамью. От первого удара Матей увернулся, но потом запнулся за скамью, и огромный кулак таки достиг цели. Матей свалился на пол, громила навис над ним, работая кулаками как цепами, откуда-то выскочили Ян и Рейно и попытались его оттащить, но только сами отлетели на опрокинувшийся стол… Зазвенела посуда, заулюлюкали зрители, а человек, устроивший всё это безобразие, стоял рядом и благодушно улыбался.

— Спасибо, — сказала я ему. — Но я бы и сама справилась.

— Но зачем же собственные руки марать? — возразил Фредерик.

Я невольно усмехнулась. Столпившиеся зрители расступились, пропуская седобородого, явившегося с подмогой. Та, впрочем, особо не понадобилась: видно, старик тут пользовался большим авторитетом, так как когда он огрел громилу палкой по загривку, тот дёрнулся было, но, увидев, в чьих руках палка, отступил. Пришедшие со стариком парни подняли на ноги изрядно помятого Матея.

— Опять? — кипящим голосом осведомился у него седобородый. — Сколько раз тебя учат — и всё без толку?

— Мамой клянусь, не я это начал!

— Да, конечно, всегда не ты начинаешь! Не надоело тебе чужих баб лапать?!

— Да ничья она! — взорвался Матей. — Если б этот не вылез…

— Ага, ага, баба ничья, и потому за неё мужики вступаются? Вот что, мил друг, посиди-ка ты в камере до утра, охолони маленько. А с Даниэлом я сам объяснюсь, — и старик, больше не слушая возмущенных протестов Матея, махнул рукой своим помощникам, которые и поволокли незадачливого охранника куда-то прочь.

Представление было окончено, и зрители вернулись к своим делам. Упавший стол подняли, металлическую, а потому уцелевшую посуду вернули на место. Старик тоже ушёл, кивнув Фредерику на прощание. И мы, можно сказать, остались со Свеннисеном вдвоём. Он усмехнулся чему-то, подошёл к стойке, взял одну из оставленных Матеем кружек и отпил.

— Не хотите? — он кивнул мне на вторую кружку. — Что добру пропадать.

А почему бы и нет, собственно? Я взяла вторую кружку. А что, вполне пристойный разбавленный спирт, с сахаром и добавкой каких-то ароматизаторов.

— А что, Матей часто в такие истории попадает? Странно, что его сразу назначили виновным, даже не разобравшись.

— Случается, — кивнул Фредерик. — Он известный юбочник. Бывает, что оброгаченные им лезут в драку, хотя обычно не на людях. Я, как вас увидел, сразу местному старшине сказал: так, знаю я этого парня и эту девушку, сейчас будут неприятности.