Привкус хрома

Тэнгу схватил его за волосы и приподнял на колени. Ясубицу, усмехаясь, выплюнул скопившуюся во рту кровь. Он понимал, что бой был неравным и Тэнгу, если бы захотел, мог убить его в любой момент — но вместо этого он игрался с ним, ощущая своё полное превосходство и постепенно теряя бдительность.

— Зря я, видимо, рассчитывал на интересный бой, — произнес Тэнгу, очерчивая косые полигональные линии в грязи остриём катаны. Затем он обернулся и закричал: — Вставай, сука! Дерись как мужчина! Во имя «Ханзо»! В ситуации или, или нет иного выбора! Давай же!.. — Тэнгу поднял руки, открываясь для атаки. — Я жду! Давай! Давай, блять!..

Ясубицу встал. Дальше оттягивать бой не имело смысла — он уже с трудом сохранял равновесие, кренясь в левый бок при каждом движении. Скоро он ослабнет настолько, что не сможет даже держать катану в руке.

— Что ты стоишь и пялишься на меня как шлюха? Ты же хочешь умереть достойно? Я дарю тебе такую возможность!..

Ясубицу сжал рукоять катаны и побежал, делая упор на правую ногу чтобы не упасть; сократив дистанцию, он провел рубящий удар справа и Тэнгу уклонился, исчезнув прямо перед глазами. Ясубицу взревел и обернулся, делая резкий колющий выпад — но Тэнгу снова исчез, и катана проткнула пустоту. Он возник справа, Ясубицу махнул катаной в его сторону, внимательно следя за тем, как зеленые очертания маски перемещаются за его спину, и провел колющий удар назад под левой рукой. Катана проткнула грудь Тэнгу насквозь, Ясубицу обернулся и, вогнав лезвие вплоть до рукояти, ударил головой по маске, разбивая ее пополам.

— Как?.. — прокряхтел Тэнгу, упав на колени. Из его рта заструилась кровь.

Ясубицу усмехнулся, обнажая окровавленные зубы.

— Просто... Ты забыл... Чему я тебя... Пытался...

«ВНИМАНИЕ! РИСК ОСТАНОВКИ СЕРДЦА СОСТАВЛЯЕТ ДЕВЯНОСТО ДЕВЯТЬ И ВОСЕМЬ ДЕСЯТЫХ ПРОЦЕНТА»

Он упал рядом с Тэнгу, задыхаясь от отдышки. Сердце прерывисто колотилось в отяжелевшей груди. Ясубицу из последних сил протянул к Тэнгу левую руку без кисти — оголенные провода коснулись его ноги, и рука обмякла, падая в лужу.

Сэцуши обнаружил тела Ясубицу и Тэнгу, когда возвращался с отрядом на точку сбора. Он снял с лица Тэнгу нижнюю половину треснувшей маски и вытащил из груди катану — ту самую, которой Ясубицу отрубил голову Акутагаве; безупречно острый клинок с запекшейся кровью, оборвавший нити множества жизней.

— Избавьтесь от тел и уезжайте отсюда, — приказал Сэцуши, убирая катану за спину. — Дальше я справлюсь один.

Он нацепил половину маски на свой рот, и искрящееся пламя пожара отразилось рыжими отсветами в оскале её золотых зубов.

010 ЧЕЛОВЕК В МАСКЕ ТЭНГУ

Ямаока нарéзал тофу тонкими квадратными ломтиками, затем убрал лишнюю влагу бумажными салфетками, обвалял в сухариках и бросил на раскалённую сковородку. Рисоварка, стоявшая на кухонном столе в окружении грязных тарелок и банок из-под пива, выпускала из себя тонкую струю пара. Как только тофу схватился золотистой корочкой, Ямаока влил в сковороду соевый соус с добавлением мёда и чеснока и прикрыл крышкой. Раздался дверной звонок. Ямаока закурил сигарету и достал из-за пазухи пистолет, тихо передернул затвор и подошёл к двери.

«Ты испачкал фартук»

Ямаока оттянул дулом пистолета свой фартук с изображением прыгающих котов и на мгновение застыл, осознавая, что это не было частью его собственных мыслей. Усмехнувшись, он открыл дверь.

— Уебок, каждый раз попадаюсь, — сказал Ямаока, впуская в квартиру Тадакацу.

— Чем это так вкусно пахнет? — разуваясь, спросил Тадакацу. — Я думал ты не умеешь готовить.

— А я только одно блюдо и знаю. Лучше быть мастером в чем-то одном, чем посредственностью — во многом.

— Ямаока Тессю, «Искусство кухни».

— Смейся, но вкуснее тофу ты в жизни не попробуешь. Я выверял этот рецепт на протяжении всей жизни, подбирал идеальные пропорции ингредиентов, экспериментировал с нарезкой и временем жарки... Это действительно произведение искусства. Хрустящий снаружи, сочный внутри... — Ямаока подошёл к плите и перевернул кусочки тофу, попутно сбрасывая шапку пепла с сигареты в пивную банку. — С первого же укуса раскрывается медовый букет с пикантной чесночной остротой в сердце и солоноватой аурой соевого соуса, что маячит где-то на фоне, не навязываясь и не перебивая композицию...

Открылась дверь душевой и оттуда вышла молодая японка в красном шелковом кимоно, приспущенном на левом плече так, что из-под тонкой ткани выпадала пухлая обнаженная грудь. Тадакацу смущенно встал с дивана и поклонился. Она игриво улыбнулась, закусывая нижнюю губу.

— Блять, Нана, запахни халат, — потребовал Ямаока, обернувшись. — У нас тут гости, имей приличие.

Нана помассировала ногтем набухший сосок и запустила вторую руку между своих ног.

— Ты же сам называешь меня стервозной сучкой, папочка, — произнесла она сквозь нежный стон. — Возьми меня и заставь...