Приворот на крови. Серия «Приключения Руднева»

– Мужчина, – продиктовал Белецкий. – Прасковья сказала, не старик и старше вас. Если верить её оценке, думаю, от тридцати до пятидесяти. Без бороды. Черты лица малоприятные. Странный взгляд.

– Судя по свидетельству Тюрина, у убийцы были сужены зрачки, – Дмитрий Николаевич посмотрел на сделанный им рисунок глаз. – Видел он своего упыря в темной избе, значит зрачки сузились не от света. Морфинист? – он вписал своё предположение в список примет убийцы.

– Нам также известно, что одет он соответственно образу, в какой-то балахон, а на руках у него железные когти, – продолжил Белецкий и добавил. – Или наши горе-свидетели всё это со страху и по скудоумию нафантазировали.

Руднев записал только «Железные когти». Перечитав список, он покачал головой.

– Вампиры. Морфий. Маскарад. Он точно не лихой с Хитровки.

– И карету с таинственной незнакомкой сюда добавьте, Дмитрий Николаевич.

– Просто Эдгар Аллан По! – проворчал Руднев. – В этих фактах, – он мрачно обвёл рукой свои записи, – нет ровным счётом никаких зацепок. Нам придётся ждать его следующего удара, а значит, пожертвовать еще одной жизнью.

Произнося эти слова, Руднев даже не мог себе представить, каким недолгим окажется ожидание.

Около пяти вечера в Рудневский особняк на Пречистенке примчался вестовой от Терентьева и привёз известие о новом убийстве вампира, которое на этот раз произошло не в тёмном переулке, а в московской резиденции главы Управления казенных железных дорог при Министерстве путей сообщений действительного статского советника Александра Петровича Михайловского. Убит был сам Михайловский.

Чудовищнее всего было то, что трагедия произошла в доме, полном гостей, собравшихся по случаю дня рождения супруги погибшего, которая и нашла своего мужа убитым.

– Около двух пятнадцати по полудню их превосходительство покинули гостей, имея необходимость ответить на срочную телеграмму, и не возвращались с полчаса, – подсматривая в записи, докладывал присланный Анатолием Витальевич младший полицейский надзиратель, когда карета сыскного управления сорвалась с места. – Супруга, Елизавета Федоровна Михайловская, тридцати двух лет отроду, пошла за мужем и обнаружила его убитым. На её крик прибежали слуги, вызвали доктора и полицию. Доктор был в доме. Он констатировал смерть от кровопотери. Крови на месте преступления нет. Никаких следов борьбы. Только две колотые раны на шее, – молодой человек поперхнулся и, глядя на Руднева слишком уж растерянным для полицейского чина глазами, закончил. – Раны похожи на след от укуса вурдалака.

– Улики? Следы? – мрачно спросил Дмитрий Николаевич, предугадывая ответ.

– Ничего.

– Как он вошёл в кабинет мимо секретаря? – в свою очередь спросил Белецкий.

– Их превосходительство отпустили его на сегодня, поскольку не планировали заниматься делами. Так сказал камердинер Александра Петровича.

– Кто-нибудь из гостей или слуг видел что-нибудь подозрительное? – задал следующий вопрос Руднев.

– Господин сыскной надзиратель ведет дознание. Когда я выезжал к вам, ничего такого в показаниях свидетелей не было, – сбившись с официального тона, младший полицейский надзиратель всплеснул руками и воскликнул, – Дмитрий Николаевич, там гостей человек сто и человек тридцать прислуги! Гости все из высшего света! Там ужас что творится!

Улица перед особняком Михайловских была забита экипажами, подъезжающими и отъезжающими, всячески препятствующими друг другу.

Дмитрий Николаевич и его спутники не стали дожидаться, когда казённая карета пробьётся к крыльцу, и от переулка до дверей дома дошли пешком.

На крыльце их ждал городовой, которому было приказано немедленно проводить прибывшего консультанта к господину сыскному надзирателю. Дом был забит полицейскими. Казалось, что их там больше, чем самих домочадцев и их гостей.

Терентьев встретил Руднева в приемной перед кабинетом погибшего. На Анатолии Витальевиче не было лица.

– На моей памяти в Москве таких убийств не случалось, – сокрушено произнес он. – Чтобы чиновника от министерства убили в его же доме при сотне гостей, да еще таким изуверским способом! Газетчики того гляди прорвут кордон! Три вестовых от обер-полицмейстера и два от генерал-губернатора терзают меня на части и требуют отчёта! Сюда едет лично Лебедев!

Рудневу было известно, что с Василием Ивановичем Лебедевым, нынешним начальником московской сыскной полиции, отношения у Терентьева были натянутые. Лебедев был отличным администратором и криминалистом-теоретиком, но как сыщик звёзд с неба не хватал, в отличие от своего предшественника, Михаила Аркадьевича Эфенбаха, которого Терентьев почитал как своего учителя и покровителя. Лебедев и Терентьев держались друг с другом в рамках холодной вежливости, обусловленной исключительно взаимной необходимостью, но при сложившихся обстоятельствах в случае надобности – и тут Анатолий Витальевич не питал никаких иллюзий – Василий Иванович не задумываясь пожертвовал бы своим лучшим сыщиком, отдав его на закланье в угоду политическим интересам и личным карьерным соображениям.