Приворотная пилюля для шефа

Но еда пахла так прекрасно, что на время все прочие намерения отошли на второй план — чувство голода заслонило любые страхи. Сглотнув, почувствовала урчание в животе. Нет, будь что будет, лишь бы уже поесть!

Но сидеть так близко… Я немедленно заволновалась:

— Нет, нет!

— Тогда так? — Он отступил, указал на стул сбоку. — Или лучше устроюсь напротив?

Глаза в глаза? А если мы случайно соприкоснемся коленями — я даже вздрогнула, представив такую возможность — слишком некомфортно и пугающе.

— Там! — Рука уверенно вытянулась в направлении самого дальнего от меня стула.

— Хорошо, — проявил неописуемую покладистость модификат, приземляясь на указанное место.

Предварительно он придвинул ко мне тарелку с рыбой. А я, только усевшись и предвкушая вкус еды, сообразила, что фактически дала ему право на совместную трапезу.

Что за изворотливый мужчина! Даже разозлиться толком не вышло — отложив себе салат, я насадила на вилку кусочек рыбки и положила его в рот…

Вкус оказался божественным. Веки невольно опустились, скрывая накативший восторг. Как же вкусно! Никогда прежде я ни с кем не ела дома. И никогда еще я не ела настолько вкусного ужина. Что там: разница в наших способностях приготовить еду стала мне очевидной, это оказалось не пропастью, а бездной.

— Мм… безумно вкусно.

Я практически простонала свой вердикт, упиваясь каждым крошечным оттенком вкуса. Восторг заслонил любые сожаления: в этот миг я простила Шарту все вопиющие странности сегодняшнего вечера — от поцелуя в холле до вероятной вины за обрушение моего тельца в воду. Накормить голодную женщину — самый верный путь к ее умиротворению.

— Мне приятно, — эмпат улыбался настолько искренней и довольной улыбкой, что сомнений в его искренности не было.

В свете свечей она смягчалась, делая его непохожим на самого себя.

Мужчина не ел. Подперев руками голову, он с умилением наблюдал за мной. Это вызвало ощущение робости… Так странно — диковинно и в чем-то ненормально — наслаждаться едой в обществе другого в своем доме.

Это же опасно… угроза от всех, угроза от всего — это поколение за поколением укоренялось в человеческом сознании, переживавшем одну эпидемию за другой. Собственно, одним из ответов на подобные риски для цивилизации и стали опыты с геномом людей, так человечество и пришло к идее модифицировать человека.

Сейчас страх перед запретным и потребность познать неведомое боролись в моей душе. Настолько новые для меня ощущения и эмоции, что я никак не могла охватить их полностью, буксуя то на страхе упустить какой-то значимый миг, то от ощущения накатившей волны вкусового удовольствия.

— Так… правильно кушать с вами вместе, — он удивил меня собственным выводом, озвучив то, в чем я бы не решилась признаться. — В одиночестве мне кусок в горло не лез.

Бросив на мужчину удивленный взгляд украдкой, в очередной раз отметила насколько мы разные: если бы не голод и безумная усталость, я бы сейчас точно давилась от его присутствия. Слишком близко, слишком!

— Знаете… — спешно проглотив последний кусочек ужина, я поняла, что пора как-то разбираться в обстановке. Чувство сытости крайне благоприятствовало здравомыслию. — Спасибо за вкусную еду. Надеюсь, вам тоже стало лучше, но сейчас… я бы хотела предупредить, что прошу не рассчитывать на мою помощь. Простите, я обнадежила вас напрасно — не смогу… — я запнулась под невозмутимым взглядом эмпата, — поддерживать вас своим присутствием по вечерам.

Именно — трудный день принес свои плоды, существовать в подобном перенапряжении я не смогла, ничто в моей предыдущей жизни не подготовило к подобным вызовам, поэтому я всеми силами желала вернуть жизнь в привычное русло. Перемены последних дней, которые начались с появлением новых коллег, а затем и нового соседа — оказались непосильными.

Никогда я не ощущала в себе каких-то революционных порывов, никогда не искала повода изменить что-то в текущем порядке вещей, никогда не желала близости с кем-то… Три последних дня только укрепили меня в этих намерениях. Все, чего хотела — чтобы жизнь вернулась в привычное русло. Модификаты привнесли в нее слишком много пугающего и непосильного. Пусть мои слова сейчас прозвучали не очень корректно, но я приняла решение самоустраниться.

— Вы планируете брак? Вы же должны, возраст, я полагаю, самый подходящий.

Вопрос от Шарта Рено прозвучал неожиданно. Изумление заставило резко отклониться, пальцы разжались — вилка рухнула на стол, взгляд уперся в лицо мужчины. В свете свечей черты прекрасного лица модификата смягчились, зеленые глаза потемнели, мерцая отблесками желтоватого огня, губы чуть изогнулись, делая выражение лица соседа более добродушным. Полускрытая улыбка… она зачаровывала не хуже его способностей. Даже нелепый наряд в виде моего халатика не мог скрыть ощущение уверенности и решительность моего неожиданного сотрапезника.

Шарт Рено, пусть прежде я и полагала его безразличным и отстраненным, оказался решительным и смелым мужчиной. Его заявление просто сразило меня! Эмпат невольно задел самое болезненную точку моего настоящего: пришло время мне обзавестись семьей.