Приворотное зелье на единственную (СИ)

-- Да, - признавалась мать, - только им не давали жить. Мы сделали уже многое, чтобы не было рыжих и черных в роду Облонских. Моя мать была тоже Облонская, как и отец, - объясняла она дочери, подводя девочку к родословному древу, что было изображено на большом полотне.- Твои бабушка и дедушка были дальними родственниками. Поэтому совпали их фамилии.

-- А почему у тебя не совпадает фамилия с папой?

-- Так надо было сделать дочка, - отвечала мать. - Но верь мне, ты рождена от Облонских, у тебя наша фамилия. Твои белые волосы подтверждают это. А на портрет не смотри. На нем и не настоящая княгиня Ольга. Это Эдуард придумал... Но я справлюсь с этим портретом.

Глаза матери во время этих объяснений горели неестественно ярко, так что дочь порой пугалась. Но еще больше боялась она деда. Тот то был ласковым, то впадал в бешенство при виде Кристины. Порой он останавливался, с удивлением смотрел на внучку, под его пристальным взглядом девочка съеживалась, пыталась спрятаться. Дед смотрел, потом спрашивал:

-- Живешь, дворянское отродье? Ну живи, живи, княжна Облонская. Живи, пока разрешают. Чистокровная!

-- Пап! Не смей так говорить, - сердито произносила Снежена. - Кристина - наша единственная надежда.

-- Молчи, грешница, - отвечал дед. - И помни про завещание. Все Родьке оставлю! Нищими станут Облонские.

Но Снежена не боялась Эдуарда Григорьевича и продолжала по-своему воспитывать дочь, внушать мысли об избранности. И девочка продолжала расти и слушать рассуждения матери. Все откладывалось в памяти. Постепенно зависть у Кристины сменилась на снобизм, высокомерие и ненависть по отношению к тем, кто не принадлежал к дворянской фамилии. Первым, кого стала ненавидеть Кристина, был её отец - статный высокий черноволосый красавец Родион Прокопьевич Годеонов. Это он забрал девочку из дома дедушки, когда мама и дедушка вместе заболели и долго лечились. Десятилетняя Кристина к тому времени уже привыкла, что она особенная, что её ублажают со всех сторон: пресмыкаются горничные матери, боятся приходящие женщины, что убирают дом, лишнего замечания не позволяет гувернантка. Дед, хоть порой удивленно и странно смотрит на внучку, но позволяет все ей, иногда называет наследницей; а мать причитает о чистоте крови, глядя на дочь. И вдруг что-то случилось.

В тот месяц Гера уехал навестить своего родного брата в А-к. В первую же ночь без него поднялся страшный шум, от которого и проснулась Кристина. Гувернантка посреди ночи схватила Кристину, не слушая злых криков девчонки, даже поддала ей слегка, когда она стала звать мать, наскоро одела воспитанницу и убежала с ней. Всю ночь они сидели в темной бане. Причем гувернантка зажимала рот девчонке, когда та пыталась звать мать. Даже стукнула её по лицу. Испуганная Кристина притихла. Днем приехал отец, который не допускался в дом деда, с ним люди в милицейской форме, потом врачи и машины скорой помощи. Медики пытались забрать деда, что лежал на кровати. Мама не давала подходить к нему, бросалась на людей, выла, рычала, кусалась. Она чуть не убила и Родиона Прокопьевича. Годеонов вызвал другую скорую помощь, огромные мужики-санитары связали маму, сделали ей укол и увезли. Потом первая скорая помощь увезла перевязанного бледного деда. А отец забрал с собой Кристину и гувернантку. Тогда девочка много не понимала, не знала, что маму поместили в клинику для душевно больных, где она пробыла почти год. Потом её выписали, и она вернулась к привычному образу жизни - презирать быдло и гордиться собой и чистотой рода Облонских. А дед с тех пор плохо ходил, в ту ночь он повредил позвоночник, когда пытался справиться со Снеженой. И опять за всеми ними следил вернувшийся мрачный Герасим. Это по его приказанию Кристу оставили у отца.

Кристина начала жить с отцом. Он уволил прежнюю гувернантку, заплатив за что-то огромную сумму денег, и нанял няню - обычную деревенскую бабу, но очень верную и исполнительную. Старая ведьма, так звала про себя её Криста, не спускала глаз с девчонки. Кристину отец отдал в школу, не разрешил дома учиться. Девочке было трудно. Хоть школа и была привилегированная, но там училось такое быдло! Криста по-прежнему завидовала и презирала окружающих одновременно. Но была и польза от того времени. В те дни подрастающая девочка поняла, что отцом можно управлять. В материальном смысле. Отец не очень любил дочь, и, словно искупая эту вину, покупал ей все, выполнял многие прихоти. А маму выписали из больницы через полгода, она была тихая, опять жила в доме деда. Кристину иногда туда отпускали погостить под присмотром няни, которая ни на минуту не оставляла девочку наедине с матерью. Герасим тоже всегда бывал при этих встречах. Снежена боялась и слушалась Герасима почему-то. Мама радовалась дочери, обнимала, задаривала подарками, опять внушала, что она самая красивая, самая благородная.