Приворотное зелье на единственную (СИ)

-- Мою, значит, девочку в детдом, в чужие люди хочешь отдать. Ах ты, покойничек, сейчас тебя в самом деле придется хоронить, - кричала Люба. - Уматывайся отсюда, близко не подходи к моему дому, если хочешь быть живым и здоровым. Я тебя самолично своими руками убью, прямо сейчас и убью... Вот только найду чем!

Кешка спешно отступал к двери, загораживаясь руками, уворачиваясь от летящих в него предметов. Под конец Любе попалась в коридоре швабра, женщина протирала пыльный пол, когда пришел Иннокентий, и на мужчину обрушился шквал ударов. Под глазом Кешки вздулся лиловый синяк, светлый костюм был испачкан землей из горшка.

-- Ненормальная, - крикнул бывший муж, выскакивая из квартиры. - Психопатка!

Вслед ему полетела обувь из прихожей. С подбитым глазом Иннокентий выскочил на улицу, садился в такси, что-то бурча под нос. А Люба, закрыв дверь, плакала вместе с испугавшейся девочкой, прижимая её к себе. Потом схватила телефон:

-- Лиза! Лиза! Я приеду к вам! Прямо сейчас! Можно? Я вызову такси. Я боюсь, - она разрыдалась. - Я не хочу оставаться одна!

-- Я сейчас тебя сама заберу, - донесся голос Лизы, она умела не задавать лишних вопросов. - Сиди дома, не открывай никому, мы приедем с Родей. Он недавно звонил, уже подъезжает к Соткино. Мы сразу за тобой. Говорила тебе, давай сразу заберу. Ладно, потом все расскажешь. Еду. Родя уже сигналит под окнами.

Голос Лизы подействовал успокаивающе. Минут через двадцать к дому подъехала машина. За рулем был сам Годеонов. Лиза вышла из машины и пошла в подъезд. Через пять минут из подъезда вышла Люба с Лизой и ребенком. Женщина все еще всхлипывала. Лиза несла улыбающуюся девочку.

-- Что случилось? - спросил Родион Прокопьевич. - С Нюсенькой нашей все в порядке?

-- Родя, может, после поговорим, - предложила Лиза.

-- Конечно, конечно, - поспешил согласиться Родион Прокопьевич. - Дайте лучше мне мою Нюсеньку. Я уже соскучился. Дедушка скучает без своей внучки.

Годеонов, как всегда, заулыбался при виде девочки. Он всей душой был привязан к малышке. Нюся тоже тянула к нему ручки. Она очень любила деда. Люба, хоть и всхлипывала до сих пор, но не могла удержаться от улыбки, видя, как дед с внучкой целуются. Это был обязательный ритуал. Родион Прокопьевич, держа на руках малышку, выпячивал губы и обиженно говорил:

-- Кто пожалеет дедушку, кто его поцелует?

И чмокал губами. Девочка тут же обхватывала его шею ручонками и прижималась своими пухлыми губками к щеке немолодого уже Годеонова. Так она целовала дедушку. У Годеонова на лице расплывалось глуповато-самодовольное выражение.

-- Говори, что случилось, - расцеловавшись с внучкой, сказал он.

Люба рассказала о появлении Иннокентия. Об его диком предложении отдать Нюсю.

-- Кешка это серьезно говорил, - всхлипнула опять под конец Любаша.

-- Он совсем чокнутый, - сердито подвела итог Лиза. - Идиот, как все родственники Облонских.

-- Не чокнутый он и не идиот, - ответил Годеонов, - расчетливый гад. Ты Люба ему сейчас нужна в качестве незамужней женщины, без детей. Только на этих условиях ты будешь наследницей старого Эдуарда Облонского.

-- Что? - Люба перестала даже всхлипывать. - Почему я?

-- Ты - дочь Эдуарда Облонского.

Люба словно подавилась воздухом:

-- Это невозможно, Родион Прокопьевич, - наконец тихо сказала она. - Я знала своего отца.

-- Андрей Кубиков дал тебе свое отчество и фамилию. Твой биологический отец - Эдуард Облонский. Твоя мать до твоего рождения работала в доме Облонских?

-- Я не знаю точно. Может, и работала.

-- Я знаю. Она была горничной покойной жены Эдуарда, Ингрид, и любовницей старого Облонского. Ты, Люба, кстати, очень похожа на княгиню Ольгу, прародительницу рода Облонских. Я помню этот портрет, он всегда висел в кабинете Эдуарда, его как-то пыталась сжечь Снежена во время обострения своей болезни, а Эдуард восстановил его. Не знаю, куда только дел. Может, так и висит там. Я не был в этом доме после катастрофы.

-- Ну даже если и так? При чем тут моя малышка? Нюся кому помешала?

-- Старый Эдуард завещал все свое состояние своим трем дочерям. Но поставил одно условие: дочь должна быть одинокой на момент его смерти, не иметь детей. Старый маразматик любил играть человеческими жизнями, подчинять себе.

-- Ну и слава Богу, - вздохнула Люба. - У меня есть дочь. Я не подхожу на роль наследницы. Я не отдам свою девочку никому.

-- Мы не отдадим, - поправила Лиза, целуя ручку девочки, которая до сих пор сидела на руках деда.

-- Ты понимаешь теперь, для чего Кешке надо было умереть в свое время. Чтобы ты стала вдовой и получила наследство, - продолжал говорить Родион Прокопьевич. - Тогда Эдуард чуть первый раз не сыграл в ящик. У него был сердечный приступ, думали инфаркт, но он выкарабкался. Кешка тогда срочно и помер, когда Эдуард висел между жизнью и смертью.

-- Мог бы просто развестись, - Люба взяла дочь на руки.

Годеонов тронул машину.