Привратник

– Отдай коня – и ночуй, пес уж с тобой.

Растерявшись, Руал только покачал головой – нет, мол, не пойдет.

– Тогда пошел вон, – отрезали из-за ворот и окошко наполовину прикрылось.

Жеребец и Руал посмотрели друг на друга.

– Погодите, – хрипло сказал Ильмарранен. – Так и быть, согласен…

Окошко с готовностью распахнулось, а следом взвизгнул железный засов и ворота приоткрылись тоже:

– Вот и ладненько… Конь-то все равно краденый, и хромой, чего жалеть…

Руал промолчал.

Голубой глаз принадлежал, оказывается, щуплому веснушчатому парню-работнику, прикрывающемуся от дождя куском рогожи. Обладателем карих глаз был сам хозяин фермы – невысокий плотный человек неопределенного возраста. На его зов явился еще один работник – парнишка лет пятнадцати; он удивленно покосился на Руала, взял из его рук уздечку и повел коня вглубь двора, где темнели многочисленные пристройки. Хозяйство, по-видимому, было внушительных размеров и процветало.

Хозяин еще раз оглядел Руала, хмыкнул каким-то своим мыслям и велел веснушчатому:

– Отведи… Скажи, пусть его накормят, ладно уж… – И добавил другим тоном: – Про жеребца ни слова, шкуру спущу…

Парень вздрогнул, а хозяин добавил, как ни в чем не бывало:

– Да приглядывай за этим, как бы ни стянул чего…

– Я не вор, – сказал Ильмарранен.

Хозяин снова хмыкнул:

– Ладно, иди…

И Руал пошел через широкий двор, следуя за неприветливым щуплым парнем, который мрачно что-то бормотал и натягивал на голову свою рогожку.

Наконец добравшись до места, Руалов провожатый потянул тяжелую дверь, из-за которой выбился клуб пара, и недовольно показал на нее Ильмарранену. Руал шагнул чрез порог – и очутился в сладостном царстве жилья, сухом и теплом.

В печке бушевал огонь, рядом возилась немолодая уже, но крепкая и опрятная толстуха. Она обернулась на скрип двери, подбоченилась и вопросительно глянула на веснушчатого. Тот буркнул:

– Прибился вот на ночь… Хозяин велел накормить…

– Отчего ж не накормить, – приветливо отозвалась толстуха, – только ноги пусть оботрет, а то извозился по уши, – и она указала Руалу на скамейку у стены. Молодой работник вышел, по-прежнему сердито бормоча.

Руал вытер ноги о тряпку у входа, прошел через кухню и сел, где было указано. Колени его едва сгибались, спину невыносимо ломило, желудок мучили голодные судороги – а он был счастлив. Счастлив, что можно сидеть, привалившись к теплой бревенчатой стене, не шевелиться и просто смотреть на огонь.

– Откуда будешь? – спросила кухарка, с любопытством за ним наблюдавшая.

Руал разлепил обветренные губы и отозвался:

– Из Мурра.

Кухарка ахнула:

– Из Мурра?! Да ты знаешь, где Мурр, а где мы!

Руал улыбнулся с трудом:

– Я готов бежать на край света… И убегу…

Толстуха отставила в сторону корзинку с овощами, которые чистила:

– Гонятся за тобой, что ли?

– Гонятся, – сообщил Руал с глубоким вздохом. – За мной по пятам следует несчастная любовь!

Кухарка, крайне заинтригованная, обошла широкий стол и подсела на краешек скамейки, повторяя сочувственно:

– Вон как… Вон как оно бывает…

Руал покачал головой, давая понять, что не намерен пока раскрывать свою тайну. Тогда кухарка спохватилась:

– Да ты промок до нитки… Погоди-ка…

Она вернулась через несколько минут с ворохом сухой одежды в одной руке и парой сапог в другой:

– На-ка, примерь… Должно подойти тебе…

Одежда была не новая, но чистая и искусно зачиненная. Толстуха отвернулась, чтобы не глядеть на одевающегося Руала, и это было очень кстати: ему удалось незаметно перепрятать статуэтку.

– Я тут за хозяйку, – рассказывала тем временем женщина, – и пошить, и постирать, и зачинить… На все, бывало, и рук не хватит… Ты садись к огоньку, погрейся… И ужина дожидаться нечего – тут с обеда похлебка осталась. Хозяин не любит, чтоб пропадало…

Руал натянул сапоги – они были великоваты.

– Да, – продолжала женщина, – муженек мой пошире был в кости… Ростом такой же, а ножища здоровая…

– Ничего, – сказал Руал благодарно. – Спасибо.

Ужинали в просторной, просто обставленной столовой; работники и прислуга сели за стол вместе с хозяйской семьей. Хозяин восседал во главе стола; под его сверлящим взглядом ежились по рангу разместившиеся домочадцы: мальчик лет двенадцати – хозяйский сын, дочь хозяина, миловидная девушка с гладко зачесанными светлыми волосами, далее кухарка и десяток работников – все молодые крепкие парни. В самом конце стола, на приставленной табуретке сидел Руал – в добротной крестьянской одежде, сам сейчас похожий на любого из них.

Никто не смел прикоснуться к ложке, пока хозяин не отправил первую порцию кукурузной каши себе в рот. Тогда раздался торопливый стук – работники спешили выловить лучший кусок сала из стоявших посреди стола общих тарелок.

Руал, утоливший первый голод на кухне, рассеянно жевал хлеб и наблюдал за едоками.