Читаем Привычка ненавидеть полностью

Привычка ненавидеть

Илья волком воет, заводя парней, те бушуют и орут, болея уже хрен пойми за кого. Савва явно не поддается Книжнику, и я просто не секу, в чем соль. Но Мир по команде лупит один стакан за другим. Он король вечеринок, у девчонки не было шансов.

Я вижу, когда осознание накатывает на нее, как меняется у нее лицо. Кажется, она в один миг трезвеет, одергивает пальцы от полного стакана, будто тот обожжет. Я вот одного не пойму, она правда не дружит с головой? Запереться в дом полный мужиков. А если бы ее тут по кругу пустили? Или салага все же говорил правду?

— У-у-у! — тянут волки.

— Детка, жги! — кивает Остроумов.

— Карточный долг — дело чести, — как клоун, поклонившись ей, громко заявляет Мирон.

Ланская стоит на месте, не шевелится и, кажется, не дышит. Зрачки сожрали радужку. От страха или предвкушения? Может, ей сразу предложить член?

— Это просто поцелуй, — шепчет она еле слышно одними губами, на которые я смотрю. Они снова покусаны и обветрены. Уверен, от нее несет пивом, и меня заранее тошнит.

Нет, ни при каких условиях, — эта мысль пульсирует в висках, затем несется бегущей строкой перед глазами, но я все равно молчу, пока та огибает стол и медленно уничтожает метры между нами.

Я хочу ударить больнее, поэтому жду. Жду критичный момент, предвкушаю ее распахнутые совиные глаза и застывшие в них слезы. Нет, я хочу, чтобы они лились градом. Я хочу, чтобы она поняла — это не игры для сопливых девочек. Ей, в конце концов, нужно понять, что это взрослый и жестокий мир. На ее лбу пульсирует вена, я хорошо вижу, потому что она останавливается в шаге от меня. Нижняя губа едва заметно дрожит. Грудь скачет вверх-вниз, сдав ее с потрохами.

— Боишься? — я не хочу вести с ней диалог, но зачем-то спрашиваю.

Ее брови сходятся на переносице.

— Если это какой-то извращенный способ снова поиздеваться надо мной…

Нет, блять.

— Ничего не будет, — говорю и затем еще громче: — Не хочу, чтобы меня стошнило.

Все разом переобуваются и скандируют бесконечное «у-у-у». Она сглатывает, поджимает губы, но почему-то будто бы выдыхает. Я совсем не этого хотел. Где слезы? Где истерика? Где все?

— Я подумала о том же.

Я открываю рот и тяну руку, чтобы…

— Тогда я за него, — встает между нами Савва и, толкнув ее подбородок вверх, целует Ланскую.

Остроумов целует Ланскую, запихнув свой язык прямо ей в рот.

Блять.

Меня рвет на части. Противно, но я продолжаю смотреть. Как Савва терпит? Разве она может быть настолько вкусной, чтобы с таким аппетитом жрать ее лицо?

Злость — или что бы это ни было — вибрирует между ребер. Все выходит из-под контроля. Уже. Я не контролирую ситуацию. Это не приемлемо. Все окрашивается в красный. В глазах вспышки. Сердце коротит.

— Это что за тело? — слышу, будто издалека.

— В душе не знаю, пьянь какая-то.

Я с мясом отрываю взгляд от Ланской и смотрю поверх забора в сторону озера. Ничего не видно, кроме теней. И одна из них направляется прямо к нам, шатаясь с заносом в целый метр.Прежде чем меня озаряет, девчонка срывается со всех ног и едва не сносит с петель калитку в заборе. Она с ходу врезается в это тело и уводит в кромешную темноту, где уже при желании не увидишь и зги.

— Это че, папаша ее?

— Может, навалять ему?

— Бес, ты…

— Я, — отвечаю до жути спокойно, — заприте дверь. Савва, — киваю тому в сторону дома.

И едва мы оказываемся внутри, толкаю его в грудь.

— Это что было, блять?

Тот задирает руки вверх и глухо смеется с самодовольной рожей.

— Чего только не сделаешь во имя вожака стаи, — он пьян и в наглую отворачивается, чтобы подхватить с подоконника банку пива. С треском открывает ее и заливает в себя, пока я с трудом сдерживаюсь, чтобы не снести ему башку. Остроумова спасает лишь тот факт, что я знаю его с малых лет. Но он давно чернит. А сейчас в край оборзел, и я не пойму причин.

Напряжение между нами разбивает ввалившийся в дом Книжник. Дэн, не обращая внимания на перестрелку взглядов, хлопает Савву по спине и пихает меня кулаком в плечо.

— А че за беспредел, Ян? — он искренне недоумевает. — Почему Савве можно тусить с Ланской, когда она под запретом, а мне нет? Я бы сам с удовольствием, — он пьяно ржет, — она ж мне еще в прошлом году… Но если нет, — Дэн явно считывает все по моему лицу, — если нет, то нет.

Ну а я, втянув с шипением воздух, шлю всех на хер и поднимаюсь к себе. Включаю «Three Days Grace» на всю громкость и заваливаюсь на кровать, забив на телефон, который остался где-то внизу.

Я хочу убивать. Это нормально вообще?

Ненависть заполняет так, что бьет через край. Кипящая кровь обжигает вены, больно жжет.

Я ненавижу Ланскую и все, что с ней связано.

Я ненавижу все, что происходит.

Я ненавижу.

Должен.

Я…

<p>Глава 8</p>

Мика

🎶 Бюро — Трещины

Кап.

Мне снится, как вода на озере выходит из берегов.