Привычка выживать (СИ)

- С тем парнем я уже спала прежде, в чем-то он даже неплох, хотя и противен до ужаса, - она смеется. – Никакой фантазии, зато техника исполнения вполне на уровне, - прикусывает губу, чтобы не засмеяться. – Тебе сложно представить, чтобы Китнисс Эвердин говорила подобное в твоем присутствии? Ты можешь представить себе, что она целовалась с другим? – ее взгляд чересчур пристален. – Конечно, можешь. Ты ведь думаешь, что она была с другим. Разве тебя не сводили с ума мысли о том, что во время твоих истязаний она целует его первой? Целует или даже спит с ним? Конечно, такие мысли были еще одной пыткой, и неизвестно, какая пытка убивала тебя сильнее. Этот… - Джоанна щелкает пальцами, вспоминая, - Гейл, да? – не дожидается даже намека на согласие. – Гейл не был никаким ее родственником, хотя определенное сходство между ними есть. И он был рядом с ней, чтобы поддержать. Тебя не волнует это сейчас? Нет? – ищет ответ во взгляде, позе, выражении лица, но быстро сдается. – Но тогда это не могло не сводить тебя с ума, Пит. И я знаю, что ты, даже будучи переродком, все же спросил ее о нем, но она, конечно, не ответила.

Пит и правда с трудом держится на ногах. Усталость накатывает волнами, глаза слипаются, голова раскалывается от тысячи незнакомых голосов.

- Договоришь завтра, - проговаривает он отчетливо и проходит мимо нее, чуть пошатываясь.

- У нас гости, - напоминает ему Джоанна. – И только одна постель на двоих, Пит. Но нам ведь не впервой делить ее, так?

Она забирается под одеяло первой, и наблюдает за ним. Безумная, легкомысленная, с ядовитыми улыбками, коварными словами и легкими дразнящими прикосновениями, она остается немного отстраненной, не такой, как всегда. Она обнимает его, будто боится потерять, и лежит с открытыми глазами.

- Ты не держишь на меня зла за предательство, потому что не любишь меня, - шепчет на ухо, не зная, спит он или еще нет. – Ее бы ты так легко не отпустил, и все равно, что двигало бы тобой – истинная любовь или внушенная ненависть. Я открою тебе одну страшную тайну, Пит. За эту тайну Эвердин должна была бы подняться из могилы и пронзить меня одной из своих стрел, но теперь она может только выйти из комы, а это уже не так эффектно. Так вот, Пит, вся ее тайна в том, что только ты нужен ей. Нужен даже сильнее, чем она могла предположить. Поэтому она покончила жизнь самоубийством – ее оставили сразу все. Даже ты. Ты, который всегда был рядом. Поэтому она перестала бороться. Поэтому она перестала хотеть жить, - ее шепот уже почти не слышен. – А самое страшное в том, что она тоже нужна тебе. Передок ты или нет, вы связаны и любовью и ненавистью одновременно, и неизвестно, какое из этих двух чувств теперь будет толкать вас друг к другу.

Джоанна замолкает. Дыхание Пита спокойное, размеренное. Он не просыпается ни от легкого поцелуя в висок, ни от слезы, попадающей ему на щеку. Джоанна не плачет, нет. Просто лежит рядом, и смотрит на его лицо, будто в первый раз, и какая-то невыносимая тоска рвет ее сердце, тоска, кажущаяся безысходной.

Пит просыпается уже в одиночестве.

========== ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ, в которой Плутарх Хевенсби устанавливает новые правила игры ==========

Готовить завтрак трезвому, злому и раздавленному неожиданной новостью бывшему ментору – то еще удовольствие. Особенно, если ты проснулся после него. Особенно, если он умышленно разбудил тебя шарканьем своих старческих ног, томными вздохами и полными тоски стонами. Пит стоит у плиты с сосредоточенным выражением лица, и проклинает тот день, когда всей стране стало известно, что он – пекарь. В конце концов, пекарь – еще не повар, пекарь не обязан варить суп из несуществующего мяса и добавлять в него вкусно пахнущие специи. Хеймитч терпеть не может специи, поэтому в сегодняшнем супе их будет даже больше, чем воды.

- Нужно было остаться и выслушать его, - сокрушается Эбернети.

- Почему ты не остался? – холодно спрашивает Пит и добавляет еще соль.

- У тебя было такое выражение лица, - замечает в ответ трезвый алкоголик со стажем и сваливается на стул, как груда тряпья. По крайней мере, перестает перемещаться по квартире, и на том спасибо. – Как у капитолийского переродка, - добавляет, подумав. Под Хеймитчем стул угрожающе скрипит. – Почему ты так бессердечен по отношению к ней? – спрашивает даже как-то робко, и Пит проклинает себя за излишнюю жалобность.

- Она поступила бессердечно по отношению к Вам, - делает паузу, замечая, что Хеймитч даже дышать стал реже, боясь пропустить хотя бы одно слово, - к тем, кто еще любил ее.

- Бессердечный ублюдок, - резюмирует собеседник и бьется головой о стол. – Будь я в лучшей форме, я бы предложил тебе сейчас съесть свежую булочку с морником.

- Спасибо, я не голоден, - фыркает Пит, теряя мысль своего бывшего наставника. – Но почему?