Привычка выживать (СИ)

Но сейчас она с каждой секундой становится дальше и дальше от него, потому что внезапно подумала, что ей поможет визит в Двенадцатый Дистрикт. Что хочет она найти там? Свой оставленный дом, но не тот, который давным-давно отдан разрушению и запустению, а тот, что полон голосами ее детей. Какая-то легкомысленная и причиняющая боль надежда теплится в ее сердце, полыхает вечным огоньком, и заставляет ее дышать. Конечно, она ничего не найдет в пустом доме. Конечно, ей придется вернуться в Капитолий, в белые палаты с большими зашторенными окнами, и наблюдать, как прогуливается одновременно такой знакомый и незнакомый Пит Мелларк с Джоанной Мейсон. О, это не причиняет ей боли, вовсе нет. Китнисс просто знает, что что-то в этой реальности сместилось, и она по ошибке заняла чужое место. Будет ли она оспаривать его? На этот вопрос пока нет никакого ответа, да и хочет ли она услышать его прямо сейчас?

Нет, не сейчас.

Пожалуйста, не сейчас.

…

Ее мать вместе с Энни Креста остается в Четвертом Дистрикте. На прощание обе женщины обнимают Китнисс, стоящую без движения. Мама плачет, и не пытается незаметно смахивать свои слезы, Энни улыбается и сжимает своими маленькими руками холодные руки Китнисс. Впрочем, Энни проделывает то же самое и с руками доктора Аврелия, который вырывает из своего блокнота лист с записанным номером телефона, и вручает его своей новой знакомой с просьбой «звонить, если захочется».

- Как давно у вас вообще есть телефон? – хмуро интересуется Китнисс, терпеливо дожидаясь, когда все коробки, выписанные Аврелием заранее, погрузят на поезд.

- Всю жизнь, - отвечает доктор легкомысленно. – А что такое?

- Тогда вы просто чертов сумасшедший, - Китнисс пожимает плечом, и пытается все же понять, что такое этот странный человек видит в телефоне кроме трубки с длинным проводом. Казалось бы, самая обычная техника, но глаза доктора загораются воодушевлением каждый раз, когда он находит нового человека, которому можно сообщить свой телефонный номер. Разумеется, этот новый человек должен быть психологически нестабильным, иначе в телефонных беседах с ним нет ничего интересного.

Вдвоем они возвращаются в двенадцатый дистрикт, который все еще кажется оставленным и разрушенным, не смотря на то, что часть его уже практически восстановлена. Аврелий скрашивает часы путешествия тем, что рассказывает о Тринадцатом Дистрикте, в котором тоже мало кто решил остаться. Все разбежались из своей подземной тюрьмы как крысы с тонущего корабля. Остался лишь минимум, способный поддерживать все подземные коммуникации в достойном состоянии.

- Достойном для чего? – почему-то настораживается Китнисс, но Аврелий не успевает ответить, потому что поезд достигает своей точки назначения, и останавливается.

В воздухе Китнисс чувствует прежний запах пепла. Осматривается по сторонам настороженно и одновременно равнодушно. Ее вовсе не пугает то, что к ней на встречу кидается знакомая Эффи Бряк в туфлях на огромном каблуке, в очередном ярком и нелепом наряде, в парике несуществующего в природе цвета. Эффи говорит что-то про очередной важный-преважный день, но Китнисс не слушает, глядя прямо в направленные на нее камеры.

- Какого черта? - спрашивает она, резко развернувшись в сторону шокированного не меньше нее врача.

Аврелий приветливо улыбается знакомым операторам и обнимает свою пациентку за плечи, чтобы иметь возможность прошептать ей на ухо самые страшные в ее жизни слова.

- Видишь ли, твои Голодные Игры не закончились даже тогда, когда ты умерла.

И Китнисс видит свою дальнейшую судьбу в еще более темных тонах.

========== ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ, в которой Эффи Бряк откровенничает, а доктор Аврелий влезает в чужую шкуру ==========

В Двенадцатый Дистрикт их поезд прибывает поздней ночью, но перрон не кажется пустым. Китнисс наотрез отказывается покидать поезд, пока ей не объяснят все происходящее, Но Аврелий сам не до конца понимает, что из происходящего нуждается в объяснении, и поэтому прибегает к помощи Эффи Бряк. Та ведет себя абсолютно предсказуемо, появляясь в пустом вагоне вместе со своим раздражающим голосом и навязчивым запахом духов. Первым делом капитолийка сжимает в объятиях свою победительницу, и даже Аврелий чувствует наигранность ее радости от встречи, а Китнисс так вообще морщится и отодвигается, хотя рада видеть Эффи. Но вместе с Эффи она видит камеры, и это выводит ее из себя.