Привычка выживать (СИ)

- Я убью тебя, - кричит Пит приближающейся к нему фигуре, меняющейся, принимающей свой подлинный облик. – Я убью тебя!

Из темноты к Двенадцатому приближается он сам.

Пит Мелларк. Капитолийский переродок.

И тот, другой Пит, аплодирует.

- Я уже начал терять надежду на то, что ты поймешь. Тогда, когда мне удавалось взять власть над твоим – нашим – телом, я говорил всем окружающим правду, но и они не догадались. Будь у меня чуть больше времени, я бы сломал тебя быстрее. Но, видишь ли, опять появилась Китнисс Эвердин. Безликая молчаливая Китнисс Эвердин, такая же слабая, как и ты сам. Но ради нее ты всегда становился сильнее, оттеснял меня в темноту, в тень, откуда я мог только наблюдать за происходящим. Мне повезло, что ты стал принимать эти таблетки. Они притупляли надежду, все еще жившую внутри тебя. Притупляли надежду и подпитывали ярость. Мой любимый коктейль из ярости и отчаяния, смешивать, но не взбалтывать. А потом покрыть все показным равнодушием и поджечь.

Переродок облизывает пересохшие губы. Ему не нужно произносить ни единого слова вслух, потому что Пит слышит его мысли, как свои собственные. Но переродок медлит, играя, а Пит терпеливо ждет продолжения.

Время вокруг них двоих течет иначе.

Джоанна в мокром кроваво-красном платье обхватывает Пита за шею со спины и прижимается ледяными губами к щеке. Голос у нее непривычно глубокий, легкие Джоанны заполнены водой, капли воды попадают на одежду Пита.

- Лжец, - говорит на ухо Джоанна. - Ты всегда был двуличным лжецом, Пит. Пора тебе признать, что не было никакого капитолийского переродка. Был только ты, Пит, умеющий контролировать себя. А потом целый ты раскололся. Мы, другие победители Голодных Игр, сломались. А ты раскололся на Пита, который способен любить, и Пита, который лжет с такой легкостью, с которой дышит. Но способный любить Пит слаб. Он избавился от своих чувств. И на сцене появился другой Пит, которого Сноу считал своим преемником. Все было так просто с самого начала. Жаль, что мы этого не знали.

Капитолийский переродок щелкает пальцами и Джоанна исчезает.

- У меня остался последний подарок для тебя, - говорит он и толкает в сторону Пита бледную Китнисс Эвердин.

Китнисс падает прямо в объятия Мелларка, обвивает его шею дрожащими руками. Губы у нее тоже холодные, но Пит не обращает на это внимания. Китнисс целует его, всего лишь прижимается к его губам своими губами. Поцелуй из-за слез соленый и горький.

Это мгновение – мгновение, в котором их сердца бьются быстро-быстро в едином ритме – должно длиться вечность. Но вечность заканчивается. Руки Пита все испачканы кровью Китнисс, на ее теле слишком много кровоточащих ран.

Целующая его в последний раз Китнисс уже мертва и знает это даже лучше его самого.

- Пожалуйста, Пит, - просит она из последних сил, но не успевает выговорить «не сдавайся».

- Я убью все, что тебе дорого, - говорит капитолийский переродок, садясь на корточки перед распростертым телом Огненной Девушки. – Убью, чтобы занять твое место. Капитолий начинает и выигрывает, Пит. Странно, что ты этого не знал раньше.

Пит молчит, рассматривая свои залитые кровью руки. Капитолий начинает и выигрывает.

Капитолий.

Каролина с перекошенным от злости лицом влепляет ему пощечину.

- Ну же, Пит! Мы еще не закончили со всем этим!

Пит Мелларк покорно закрывает глаза.

С этим давно нужно было закончить.

…

Когда Пит открывает глаза, свет оказывается невыносимо ярким. Рядом раздается короткий смешок; на мгновение Пит думает, что смеется мертвый президент Сноу, но сразу понимает, что ошибся. Черты лица склонившегося над ним человека проступают из тумана и заостряются. Обезображенное морщинами лицо, кривоватая ухмылка, кажущаяся кривоватой из-за того, что доктор Винтер ухмыляется только одной половиной губ, горящие беспощадным нездоровым блеском голубые глаза – теперь все это не может скрыть от Пита поразительного сходства этого человека с мертвым президентом.

Догадка вовсе не лишает Пита дара речи. Пит чувствует пульсирующую боль в правой руке и слышит учащенное биение своего сердца, отдающееся в висках. Во рту все пересохло, наверное, от очередной дозы какого-нибудь лекарства, поэтому приходится сначала прочистить горло, а потом с усилием выдавить из себя несколько каркающих звуков.

- Кориолан Сноу и Корнелиус Винтер.

Винтер, до этого безразлично рассматривающий отражение своего лица в матовом стекле, поводит плечами. А потом начинает аплодировать, продолжая стоять к Питу спиной.

- Уверен, ты в восторге от всей нашей семьи, - бросает врач с самодовольным видом. – Мы, признаться, друг от друга всегда были в восторге. Видишь, чем наградил меня мой родной брат Кориолан за долгие годы преданной службы? – Винтер показывает пальцем на парализованную часть своего лица. – Он начал увлекаться ядами еще в Тринадцатом Дистрикте, но именно в Капитолии его увлечение достигло таких масштабов, - короткий смешок. – Конечно, он мстил мне за смерть своей милой дочери, но все-таки, признай, - это был совсем не братский поступок.

Пит со стоном закрывает глаза.