Привычное дело

- Поговори у меня! - Иван Африканович взял косу. - Бери грабли да зацапывай! А я тут рядом буду...

Отец ушел косить, а Гришка оглянулся, взял грабли.

Тихо было и темновато, небо за березами краснело еле-еле.

Мошка с комарами ела Гришку почем зря, а ему надо было зацапывать сено, и он не понимал, почему ночью надо переться в лес, да еще в такую даль. Гришка нагреб две маленьких, под свой рост, копенки, устал и сел на одну копешку. Комары и мошка совсем его закусали, лезли прямо в штаны и под рубаху. Холодно стало, пала уже роса, и Гришка сидя задремал. Потом незаметно заснул, склонился на копешку. Иван Африканович пришел, не стал его будить, накрыл фуфайкой:

- Спит, работник...

Вставало солнышко; они шли домой коровьими тропами. Иван Африканович послал Гришку вперед одного:

- Беги, да ежели встретишь кого, скажи, что в поскотину теленка гонял.

- Какого теленка, пап?

- Ну, своего теленка...

- Никакого я теленка не гонял, - сказал Гришка.

- Поговори у меня!

Иван Африканович крадучись вышел прямо в поле на покос и косил весь день, до вечера колхозное сено.

Гришка спал на повети до обеда, а в обед пришел с председателем районный начальник и сел на бревнах. Они позвали Гришку:

- Мальчик, а ну принеси ковшик воды! Гришка сбегал за водой.

- Что, нет отца дома? - спросил начальник.

- Не-е!-сказал Гришка.-Мы с папой из лесу вместе шли, а потом я убежал. Мы ночью косить ходили.

- Что-что? Ну-ка иди, мальчик, поближе. Куда, говоришь, ходили?

- Косить.

- В лес?

- Ыгы.

- Так, так. А ты нам покажешь, где это место? Мы тебя на лошади прокатим.

Гришка с великим удовольствием залез на лошадь, уселся поудобнее, держась за вельветовую толстовку незнакомого начальника. Председатель хмуро ехал рядом.

- Это по Левоновской дороге, что ли? - спросил он.

Гришка чистосердечно рассказал дорогу, они отпустили его и поехали в лес, а он, ободренный и радостный, побежал домой.

Вечером Ивана Африкановича через Мишку Петрова, который ходил выписывать запчасти, вызвали в контору. В кабинет председателя Иван Африканович вошел, будто котблудня, спокойно, но с внутренним сознанием своей вины.

- Дрынов? - спросил районный начальник.

- Так точно, он самый.-У Ивана Африкановича екнуло сердце.

- Вы косите в лесу по ночам для личных нужд. Вы понимаете, товарищ Дрынов, что это прокурором пахнет?

Вы же депутат сельсовета!

Иван Африканович покраснел как маков цвет, он был и правда депутат.

Он чуть не плакал от стыда, виновато мигал и чуял, как розовели горячие уши.

- Чего уж... виноват, значит, дело привычное. Баба смутила, думаю, корова... Виноват, в общем, замарался, не будет больше такого.

Уполномоченный ударил кулаком по заляпанной чернильными пятнами столешнице:

- На правленье яснее поговорим. А сейчас марш! Чтоб духу твоего не было. "Виноват"!

Иван Африканович понуро, боком вылез из кабинета.

Забыл надеть шапку и с великим стыдом, качая головой, вышел на крыльцо. Ему было до того неловко, совестно, что уши долго еще горели. Словно ошпаренные самоварным кипятком. И все-таки после этого разговора ему стало не то чтобы легче, а так как-то приятнее, будто кончилась тайная опасность, которая все это время стояла за плечами.

Вот только что с коровой делать? Без сена коровы не будет у Ивана Африкановича, а без коровы и молока не будет, а без молока не будет и денег на хлеб-сахар, уж не говоря о том, что с такой семьей без молока никакой приварок не поможет. Не напасешься никаких щей. А шут с ней, утро вечера мудренее.

Иван Африканович пошел в огород, сел отбивать косу. И вот уж чего он никак не ожидал, так это одного дела. Он отбивал косу, плевал на кончик молотка и тюкал по бабке, плющил тонкое лезвие, стараясь не делать на нем трещин.

Тюкал долго, размеренно, и уже совсем все встало на свое место, он успокоился от этого тюканья, как вдруг опять появился тот уполномоченный. Он по-свойски открыл отводок загороды и зашумел макинтошем.

- Так, так, товарищ Дрынов. Как вас, Иван?

- Африканович, - не сразу добавил Иван Африканович.

- Я к вам, Иван Африканович, на одну минутку. Закуривайте,-он протянул только что початую пачку "Беломора".

- У меня есть, только этот мелкослой, "Байкал",- отказался Иван Африканович.

- Держите, держите!

И хотя Ивану Африкановичу не хотелось "Беломору" (у него всегда поднимался кашель от переменного курева), хотя он и привык к "Байкалу", но, чтобы не обидеть человека, взял "беломорину".

- Так, так, - сказал уполномоченный.-Погодка-то, а?

- Погода хорошая, - сказал Иван Африканович. А уполномоченный взял косу, потрогал, каково она насажена на косьевище. Будто и в самом деле умел насаживать косы и будто ему на самом деле было важно, хорошо ли насажена коса у Ивана Африкановича.

- Так, так...

"Неужто опять? - подумал Иван Африканович. - Вот ведь беда какая, провались это и сено".

А уполномоченный перестал такать и говорит:

- Вы, товарищ Дрынов, наш актив и опора. На кого же нам в руководстве и опереться, как не на вас? Правильно я говорю?

- Оно конешно...