Приз для принцев (Награда для князей)

Вечером в опере едва она под руку с графом вошла в ложу, как все бинокли обратились в ее сторону. Но Алина появилась здесь не для этого. Бросив через весь зал быстрый взгляд на ложу принца, она обнаружила, что ложа пуста. Однако было еще рано, принц всегда появлялся позже. Освещение стало гаснуть, тишина опустилась на зал, и оркестр начал увертюру. Потом сегодня давали «Риголетто» — поднялся занавес, на сцене под тихую музыку возник дворец герцога Мантуи, и горбатый шут начал проделки, которые должны были привести его на путь горя и смерти.

Но Алина не спускала глаз с ложи принца и вскоре была вознаграждена, увидев, как портьеры медленно раздвинулись и появился принц в сопровождении генерала Нирзанна и одного или двух членов семьи.

Потом занавес упал; зал снова осветился; со всех сторон слышалось жужжание разговоров. Полдюжины молодых людей Маризи явились в ложу графини Потаччи, привлеченные туда присутствием красивой русской.

Алина приняла их любезно и весело беседовала с ними, но все время наблюдала за ложей принца, правда только краешком глаза.

Гости удалились; занавес снова поднялся; опять наступил полумрак, и зал затих. На сцене герцог и Джильда начали свой изумительной красоты любовный дуэт.

В конце второго акта ложа Потаччи начала переполняться; казалось, весь Маризи надеялся проникнуть в мысли прекрасной россиянки, заглянув ей в глаза, — ведь известно, никто так не жаждет подтверждения истинности или ложности сплетен, как тот, кто их запустил.

Генерал Нирзанн явился выразить свое почтение графине и мадемуазель Солини; очевидно, он был извещен Стеттоном об успехе миссии, имевшей место три дня назад, потому что со всяческими излияниями тепло приветствовал свою кузину Алину, Алина слушала и его, и еще дюжину других, потому что они пытались говорить все сразу, когда вдруг услышала новый голос, приветствовавший графиню Потаччи. Это был голос принца.

Когда он вошел в ложу, все остальные расступились перед его повелительным взглядом, красноречиво поглядывая друг на друга. Алина смотрела прямо перед собой.

Внезапно она очень близко услышала низкий, прозвучавший музыкой голос:

— Добрый вечер, мадемуазель.

Она ответила сдержанно, не поворачиваясь:

— Добрый вечер, ваше высочество.

Снова раздался его голос, еще тише и еще многозначительнее. Он произнес только одно слово:

— Завтра.

Потом он вернулся к графине Потаччи, которая пялила глаза в надежде понять, что за слово было сказано шепотом, а остальные снова столпились возле красавицы русской.

Однако на лице одного из них заметно было еще кое-что, кроме восхищения. Генерал Нирзанн тоже пытался угадать, что сказал принц. Разумеется, он узнал от Стеттона, что тот получил согласие мадемуазель Солини выйти за него замуж, но генерал начинал понимать, на какие интриги способна Алина. И боялся ее.

Весь последний акт Алина почти не видела, что происходит на сцене; какое ей дело до убитых девиц или преданных шутов? Только пренебрежительно подумала о бедном Риголетто — слабый дурак, препоручивший свою месть другому. Она, мадемуазель Солини, несомненно, действовала бы по-другому.

По пути домой в экипаже Потаччи она пропускала мимо ушей высказывания графа и графини, лишь повторяла про себя одно слово: «Завтра».

Часом позже, одна в своей комнате, она с удовлетворением и одобрением разглядывала себя в зеркале.

Завтра, думала она, завтра.

На следующее утро она проснулась поздно. С удовольствием потянувшись, позвонила горничной; потом последовали ее шоколад и почта, после чего вошла Виви пожелать доброго утра. Она села на краешек кровати, играя с длинными локонами Алины, когда раздался стук в дверь. На разрешение войти появился Чен.

— Месье Стеттон в библиотеке, мадемуазель.

Она на мгновение так растерялась, что не сумела этого скрыть. Но потом сказала тоном человека, принявшего решение:

— Меня нет дома.

Чен замялся:

— Но, мадемуазель… он уже знает… я сказал ему…

— Меня нет дома, — резко повторила Алина, — так ему и скажите.

Чен исчез, чтобы солгать Стеттону. Виви, конечно, была очень удивлена такой внезапной переменой в судьбе месье Стеттона, но смолчала. Девушка давно уже уяснила себе, что чем непонятнее дело, тем меньше вероятности, что мадемуазель Солини внесет в него ясность.

Сжигание мостов позволительно только тогда, когда чувствуешь, что твердо стоишь на ногах; мадемуазель Солини знала это. И поднесла спичку. Всплыло слово принца «Завтра».

Это был день ее триумфа, она была хозяйкой положения. Она доверяла своему гению, и, когда услышала, как открылась входная дверь, услышала голос принца в холле, ее пульс оставался таким же ровным и спокойным, как и лицо. Чен, знавший свое дело, проводил высокого гостя в библиотеку, где в одиночестве сидела Алина.

Принц пересек комнату и взял ее за руку. Алина только заглянула ему в глаза и сразу увидела, что битва окончена и победа одержана. Он пришел требовать приз и готов был заплатить требуемую цену.

Алина решила, что награда не должна достаться ему слишком легко; она помнила, как три дня назад в этой же самой комнате он оставил ее в слезах унижения.