Приз Гора

Наконец он остановился перед нею и, присев, прошептал:

— Тебе снова двадцать восемь. Ты — та же самая. Снова — та же самая!

Она промолчала, а в памяти всплыло одно давнее событие её жизни. Тогда её волосы ещё были тёмными и блестящими, собранными строгий узел высоко на затылке. Она стояла перед зеркалом в своей квартире, в одних бюстгальтере и трусиках, критически и одобрительно, изучая свою фигуру. Как давно это было.

— Ты — та же самая, — шёпотом повторил мужчина.

Теперь её волосы были распущены, поскольку именно так, такие женщины как она, должны носить их, если не будет иного распоряжения.

Её заранее поставили в известность, что сегодня она будет представлена ему. Местом её содержания теперь была не камера, а рабская конура, расположенная на шестом уровне стены, в ряду прочих каморок, добраться до которых можно было только по стальным лестницам и решетчатым проходами. И её конура ничем не отличалась от других таких же. Такая же ниша, около четырёх футов высотой и столько же шириной и порядка десяти глубиной. Так же как и в прежней её камере, справа от его маленькой решетчатой дверцы, если повернуться к ней лицом, имелась отполированная металлическая пластина, заменявшая здесь зеркало, казавшаяся довольно большой на фоне скромных размеров самой конуры. Высотой зеркало было от пола до потолка, и вмуровано в стену рядом с решёткой, по-видимому, чтобы оно было лучше освещено.

Из удобств в конуре были только солома и тонкое, короткое, драное, затёртое одеяло. Считается, что для таких рабынь как она — этого достаточно. Таких как она редко балуют.

Удостоверившись, насколько, это у неё получилось, что никого из дежуривших сегодня мужчин нет на проходах, обеспечивавших доступ к расположенным ярусами конурам, она сняла свою тунику и, встав на колени перед отполированной металлической поверхностью, оценила свою фигуру, ставшую, у неё не было никаких сомнений, даже лучше той, какой она была когда-то. С одной стороны, это не могло не понравиться ей, но, с другой, это её пугало, поскольку она уже осознала, что в мире, где, как выяснилось, женская желанность одобрялась и ценилась, это делало её ещё желаннее, причём значительно желаннее. Ей вспомнились молодые женщины, которых временами проводили по коридору, голых и связанных, порой закованных в цепи. Да, она была уверена, что теперь её фигура стала даже лучше, чем была прежде, во времена её молодости. Конечно, подумала женщина, это могло быть следствием некого тонкого, благоприятного побочного эффекта лечения, но ей казалось более вероятным то, что это имело отношение к предписанной ей диете и разнообразным физическим упражнениям, комплекс которых недавно ей был преподан, и за рьяным выполнением которого, вёлся неусыпный контроль. Вдруг она услышала тяжёлые шаги, донёсшиеся со стальной лестницы снаружи, судя по всему в нескольких ярдах ниже её конуры. Женщина мгновенно нырнула обратно в тунику, легла не бок, свернувшись калачиком и плотно сжав ноги, и замерла, делая вид, что спит. Сквозь полусомкнутые веки она наблюдала за участком прохода за решёткой её конуры. Когда дежурный прошёл, она опять поднялась на колени. Встав перед зеркалом, женщина снова оценила своё отражение, но теперь в тунике. Она выпрямила тело и расправила плечи. Нет, её вовсе не раздражала рабыня, которую она видела там. У того, подумалось ей, кто знал женщин настолько же хорошо, как эти мужчины, не возникло бы особых трудностей, сделать суждение о скрытых под этой туникой, её самых интимных и деликатных очертаниях.

Наконец, она легла и попыталась уснуть. Она знала, что завтра ей предстояло быть представленной её владельцу.

* * *

— О, да, — прошептал мужчина. — Ты — теперь та же самая. Такая же самая.

Всё это время она не меняла позы. Наконец, он встал и, одобрительно глядя на неё, отступил на шаг назад, а затем повернулся и, поднявшись на возвышение, занял своё прежнее место в курульном кресле.

Казалось, что мужчина не мог отвести от неё своего взгляда. Не могло ли случиться так, внезапно мелькнул у неё вопрос, что он, так же, как и она, испугался.

Мужчина повернулся к одному из тех людей, что стояли подле него, высокому человеку в белых одеждах с золотой каймой. Ей уже преподали, что это представитель касты Торговцев.

— Что Вы о ней думаете? — поинтересовался у него молодой человек.

— Хорошенький кусочек клеймёного мяса, — ответил тот. — Обычная девка-собственность. Типичная трофейная плоть. На рынках таких как она — тысячи. В общем, никчёмная.

— Я помню её по прежним временам, — сказал молодой человек.

— Возможно, конкретно для вас, — пожал плечами его собеседник, — она, действительно, в некотором роде является особенной.

— Нет, — отмахнулся он. — Ну, кроме разве что того, что её бока имеют некоторый интерес.