Приз Гора

— Одним из интересных явлений этого мира, — добавил Мир, — хотя у вас нет особых причин знать об этом, являются определенные гравитационные аномалии. По-видимому, причина их как-то связана с ядром этой планеты или с ее отношением с Тор-ту-Гор. Эти аномалии, однако, хотя и таинственные, но, несомненно, имеют естественное происхождение.

— Я не понимаю, — признался Порт Каньо.

— Я готов предположить, что что-то, назовем это Царствующими Жрецами, если хотите, возможно, однажды существовало, когда-то очень давно, но даже если и так, к настоящему времени они ушли, и в лучшем случае являются исчезнувшей расой, вымершим видом, так или иначе оставившей свой след в легендах, мифах и сказаниях.

— Так что же, значит, нет никаких Царствующих Жрецов? — растерянно проговорил Порт Каньо.

— Богохульство, — снова прошептал один из мужчин в фургоне, тот же самый, который уже говорил это ранее.

— Точно, — кивнул Мир. — Никаких Царствующих Жрецов не существует.

— Вы выпустили молнию, — встрепенулся Порт Каньо. — А прежде вам приходилось использовать такое оружие?

— Несколько раз, — ответил Мир, — в разных местах, в том числе на охоте.

— Тогда, — покачал головой Порт Каньо, — Царствующие Жрецы должны знать о нем.

— Это — мир Царствующих Жрецов, — присоединился к нему другой мужчина. — Они запретили людям такие вещи.

— Нет никаких Царствующих Жрецов, — повторил Мир. — Если бы они существовали, они предпринимали бы действия, чтобы провести в жизнь их так называемые законы. Но их нет, как мы видим. А у этих законов есть простое объяснение, а именно, попытаться устранить постоянно растущую эффективность оружия, остановить гонку вооружения, которая приведет к кровавой резне.

— Это когда, сравнивая оружие других, мы делаем свое более мощное, а они еще мощнее, — пояснил суть сказанного один из спутников Мира.

— Именно так, — усмехнулся другой.

«Да, — вынуждена была признать Эллен, — нереальность Царствующих Жрецов имеет смысл. Даже если такие существа когда-то жили на этой планете, то теперь их больше нет. Если бы они существовали по сей день, то к настоящему времени их присутствие должно было бы как-то проявиться. Значит, они не существуют».

— Неужели, действительно нет никаких Царствующих Жрецов? — спросил один из мужчин в фургоне.

— Не говори так, — испуганно прошептал другой.

Пристальный взгляд Мира снова нашел Эллен, стоявшую на коленях, лицом к нему, и спиной к Селию Арконию.

— Мне что, необходимо повторить команду, рабская девка? — осведомился Мир.

Впав в какое-то оцепенение, Эллен медленно встала и сделала первый шаг в сторону незнакомцев.

— Нет! — крикнул Селий Арконий и бросился вперед, но был схвачен двумя мужчинами, с трудом, но все же удержавшими на месте своего рвущегося в бой товарища.

— Я забираю ее, — сообщил Мир. — А Ты можешь купить себе другую, которая, несомненно, будет еще лучше.

Спешившийся мужчина, направился к Эллен, с трудом переставлявшей ноги. В руке он держал несколько витков легкой веревки, достаточно прочной, чтобы удержать женщину и достаточно длинной для того, чтобы связать ее.

«Она отлично будет держать меня, — с огорчением и тревогой подумала Эллен, скользнув взглядом по этому мотку. — Ее хватит, чтобы связать меня по рукам и ногам. Даже шнуров и шпагата хватило бы, чтобы сделать совершенно беспомощной. Я маленькая, нежная и слабая. Шансов порвать их у меня не больше, чем порвать те цепи, в которые так любят заковывать меня мужчины! Разве все это не показывает мне, что я — женщина? Разве это не демонстрирует мне природу мужчин и женщин, в чьих руках власть, а кто должен подчиняться, и кто господин, а кто рабыня!»

Иногда Эллен самой нравилось быть связанной, это, как ничто другое, уверяло девушку в ее природе, ее подчинении доминированию, которое так взволновало ее, которое она находила столь восхитительным. Эллен возбуждал сам факт того, чтобы быть настолько во власти мужчины, быть его, знать, что он может сделать с ней, все, чего бы ему ни захотелось. Во время ее обучения, ей часто приходилось быть связанной, обычно разноцветными мягкими шнурами. Зеркала в доме Мира показывали ей, как соблазнительно она выглядела, когда по команде инструктора боролась с путами в бесполезной попытке освободиться, чтобы в конце, обессилено лежать перед ним, у его ног, неподвижно, покорно, беспомощно. Иногда он с разочарованным ревом выскакивал из класса, оставив ее в одиночестве на полированных досках, чтобы, скажем, примерно через ан, умиротворенным, вероятно, воспользовавшись для этого рабыней дома, вернуться и освободить ее, а затем послать на следующий урок, возможно, готовки, шитья или купания мужчины. Но теперь ей предстояло быть украденной, насильно забранной у ее господина. Веревки на ней, в которых ее, могли оставить в одиночестве, чтобы она, хорошо зная о своих связанных конечностях, очарованная своей беспомощностью, закипала, извиваясь в ожидании, готовя себя к приходу господина, к его ласкам, против которых она будет беззащитна, больше не будут принадлежать Селию Арконию, ее хозяину. Это будут веревки совсем другого человека.