Приз Гора

Это действительно была Тутина! Но это была намного более грозная и пугающая ее Тутина, чем та, которую она презирала на Земле. Причем, ее фигура стала еще изумительнее, чем была на Земле. Можно было не сомневаться, что она после некоторой неизбежной мягкости или послаблений дисциплины на Земле, едва оказавшись здесь, снова была посажена на строжайшую диету и принуждена выполнять физические упражнения. Надо заметить, что Тутина была одетой скромнее, чем она. Ее одежда скорее напоминала ту, в которой женщину представляли перед молодым человеком в прошлый раз, то есть это была туника без рукавов и с подолом чуть выше колен. И так же, как и в прошлый раз, нога Тутины была окольцована. Светлые волосы девушки были зачесаны назад и подвязаны шерстяной лентой, которая опоясывала голову, перечеркивая лоб над бровями, и была завязана на узел на затылке. Оставшиеся концы ленты, длиной дюймов по шесть каждый свободно свисали вниз. Это был талмит, повязка, указывавшая на некоторую власть ее носительницы среди рабынь, отмечая ее как «первую девку». В правой руке Тутина держала длинный прут стрекала. Молодая ныне доктор философии в области гендерных исследований уже научилась бояться этого орудия. За последнее время ей достаточно часто приходилось почувствовать его на себе, ее дрессировщицы оказались особами очень нетерпеливыми и раздражительными. Глаза Тутины полыхнули синем пламенем, и она жестом указала на открытую дверь. Ее испуганная подопечная быстро встала и прошмыгнула мимо девушки в дверной проем. Тутина последовала за ней, закрыв за собой дверь.

Глава 9 Выступление перед господином

Когда женщина снова появлялась на пороге мраморной аудитории, ее встретили возгласы, в которых звучали интерес и удовольствие. Она замерла в дверном проеме, робко и неуверенно глядя на собравшихся.

— Как странно она одета, — прошептала одна из женщин.

Тутина, подгоняя стрекалом, отконвоировала ее внутрь желтого круга. Ей показалось, что будет не слишком уместно, встать на колени в том виде, в котором она была.

Как странно она чувствовала себя в этом местом, будучи одетой в этой манере. А еще женщина почувствовала, что для нее, одетой таким образом, было бы допустимо говорить, но она не посмела сделать этого.

— Ты сейчас будешь выступать, — объявил ей мужчина.

— Как? — растерянно пролепетала она.

— Безусловно, играть на калике, — развел руками молодой человек — Ты просто не умеешь. Как не знаешь Ты и танцев тоскующей и просящей рабыни.

Его слова заставили ее начать подозревать, как именно в этом мире рабыни могли бы выступать перед мужчинами, и как мужчины могли бы использовать их для своего развлечения.

— Именно так, — сообщил молодой человек, обращаясь к собравшимся вокруг него людям, — она появилась в аудитории, когда я был ее студентом, а она моей преподавательницей.

— Так странно одетой? — удивился один из мужчин.

— Эта одежда не является такой уж странной для ее мира, — пожал ее господин плечами, — но дело в том, что смысл этих предметов состоит в том, чтобы действовать как вымпел принадлежности к определенному движению. Это — декларация о намерениях, недвусмысленное предупреждение, задача которого состоит в том, чтобы предъявить формальный, опрятный, холодный, деловой, профессиональный и очень серьезный образ, причем не просто такой, какой предписывается конформистской, социально мотивированной идеологией, соответствующей политически обоснованными правилами приличия, но и позволяющий ей почувствовать себя важной. Этот костюм демонстрирует ее претензии и, конечно, определенные заблуждения. Но, с другой стороны, это свидетельствует о ее страхе. Это — защитный фасад, точно так же как и та идеология, которую она проповедует.

— О ее страхе? — переспросил человек в сине-желтой одежде.

Само собой, в тот момент она еще понятия не имела о значении одежд сине-желтой расцветки.

— Да, я имею в виду, ее страх перед своей собственной сексуальностью, которую она боится признать, прячет и настаивает на том, что ее нет.

— Однако, прелести ее тела далеки от того, чтобы быть скрытыми полностью, — заметил мужчина в сине-желтой одежде, окидывая женщину оценивающим взглядом.

— Она находится в состоянии войны сама с собой, — пояснил молодой человек. — У нее весьма двойственные чувства относительно ее собственного тела, его красоты и потребностей, ее собственных эмоций и истинного значения ее пола.

— Полагаю, что здесь мы сможем помочь ей покончить с этой войной, — улыбнулся один из собравшихся, одетый в желтые одежды касты Строителей.

После его слов взгляды всех мужчин и женщин сошлись на ней, и женщина, стоявшая в кругу, снова почувствовала себя центром внимания.